Совок-10

— Потому что в должности следователя я работаю меньше года, товарищ полковник. Это раз! — контролируя интонации и стараясь не выглядеть наглецом, начал пояснять я отсутствие обеспокоенности за свою непростую судьбу, — И первоначальной подготовки для замещения своей должности в следственном отделении я так же еще не проходил. Это два!

— И что из того? — не унимался начальник Октябрьского РОВД, глядя на меня, как на злостного нарушителя паспортной системы после составления третьего протокола, — Думаешь, что взыскания тебе генерал не влепит? Будешь с ним спорить?

— Думаю, что не влепит! — согласно кивнул я подполковнику Дергачеву, — А, если влепит, то я обжалую его, как необоснованное!

С водительского места снова прозвучало хрюкающее междометие. А Василий Петрович почему-то промолчал и, неодобрительно поджав губы, отвернулся к своему окну. До областного УВД Дергачев больше не проронил ни слова. До приёмной Данкова мы тоже прошагали молча.

Предбанный майор был всё тот же, а вместо возрастной женщины в штатском, за машинкой сидела симпатичная девица. Выглядевшая не старше двадцати лет. Она была обмундирована в зелёную форму с краповыми петлицами. На её погонах желтели маленькие звёздочки. На каждом по одной.

— Начальник Октябрьского РОВД подполковник Дергачев! — официально, как на строевом смотре, представился Василий Петрович, — И следователь лейтенант Корнеев!

Майор, поздоровавшись в ответ, окинул неодобрительным взглядом мой вызывающе цивильный прикид. Дольше всего его глаза задержались на джинсах. Мне было не совсем понятно, в чем кроется причина такого живого интереса к моим модным заграничным штанам. Либо он сам хотел иметь такую же замечательную джинсу с лэйблом «Монтана», либо он категорически не одобрял шмотьё из страны вероятного противника СССР.

Доложив по трубке селектора о нашем приходе, порученец повернулся к Дергачеву. Меня он замечать не хотел. Видать,моя одёжка от блока НАТО напрочь отбила его уважение ко мне.

— Проходите, товарищ генерал вас ждёт! — произнёс он в пространство между нами с подполковником.

Из этого я сделал вывод, что генерал ждёт нас обоих. Впрочем, я и так знал, что в большей степени Данкову интересен я, а не начальник Октябрьского райотдела.

Пристроившись за шефом, я проследовал через тамбур в генеральский кабинет.

Василий Петрович и здесь молодцевато, и всё тем же бодрым голосом доложился за нас двоих. А я, как и положено лейтенанту в присутствии генерала, преданно поедал его глазами. Выражая тем самым глубочайшее своё уважение к его лампасам.

— Спасибо, подполковник! — выслушав доклад Дергачева, поблагодарил его зигзагопогонный хозяин кабинета, — Обождите пока в приёмной! А вы, лейтенант, задержитесь!

Растерянно оглянувшись на меня, Василий Петрович глухо, но внятно бухнул «Есть!» и, развернувшись через левое плечо, пошел назад к двери. Лицо его, как мне показалось, несло на себе лёгкую печать обиды. Похоже, что мой плохо скрываемый пофигизм относительно чинопочитания, начал передаваться воздушно-капельным путём. Еще совсем недавно, я бы не смог и представить, что этот служака Дергачев в принципе может обидеться на генерала. Да еще в его же генеральском кабинете!

Дождавшись, когда за подполковником затворится дверь, Данков указал мне на стул за приставным столом. Я счел это добрым знаком и уселся на предложенное место.

— Ну, что, лейтенант, я тебя слушаю! Давай, рассказывай! — лишив меня даже мнимой поддержки моего районного руководства, он смотрел на меня с демонстративным сочувствием. Давая понять, что про мой шахер-махер ему давно всё известно. А от меня ему нужно только моё чистосердечное признание. Так, просто для порядка и не более того.

Всё указывало на то, что начальник областного УВД решил с лейтенантом не мудрить и действовать по общепринятому трафарету. То есть, давить меня намёками на грядущие репрессии, не прибегая к конкретным угрозам. Которые, именно своей конкретностью могли бы успокоить мутного лейтенанта из района. Откровенно включать дурака перед генералом я поостерёгся. Но и блистать своим недюжинным умом и мудростью тоже не стал. Всем своим видом я давал понять, что рад не только служить, но, что даже прислуживаться мне не тошно. И еще я выражал полнейшее непонимание того, чего от меня в данный момент хотят.

— Послушай, Корнеев! — не стал тянуть резину товарищ Данков, — Ты дурочку здесь не валяй, ты расскажи всё, как есть! — не спуская с меня глаз, потребовал он, — На кого ты работаешь? На этих? — он указал большим пальцем правой руки себе за плечо. Как раз в ту сторону, где на другом конце квартала располагалось областное Управление КГБ.

— Ты не бойся, Сергей! — по-товарищески, почти интимно подбодрил он меня и даже улыбнулся, показывая, насколько он ко мне расположен, — Расскажи мне всё, что знаешь! Отсюда, из этих стен, ничего не уйдёт!

Я с готовностью подался вперёд, притиснувшись грудью к столешнице, и тоже улыбнулся. Тем самым давая понять товарищу генералу, что готов к любым откровениям. Но мне бы знать еще, к каким?