Совок-10

Со шконки слез парень, громко проявивший своё недовольство тем, что я мент. Был он моего возраста или чуть старше. Пройдя к такому же баку, но в противоположном углу камеры и стоявшем не на каменном приступке, как питьевой, а на полу, он открыл крышку. Из угла уже через секунду-другую резко пахнуло к «сплаву» смрадом застоявшейся мочи. Излившись в бачок, жулик накрыл его. Спросив разрешения у мосластого, он сел напротив него, ко мне спиной.

— Нет, Васильич, я точно тебе говорю, не опознает меня терпила! — продолжил он, как я понял, начатый еще до моего водворения разговор, — Не было меня там, бля буду! — небрежно и даже как-то машинально перекрестился он.

— Ну, коли не опознает, то и радуйся тогда! — добродушно ответил ему лошадинозубый Васильич, — Считай, что свезло тебе. Тогда сразу после очняка следак тебя нагонит на волю! Переведёт под подписку и гуляй босота! — хмыкнул он заваливаясь на шконарь, головой на сложенное поверх подушки шматьё.

Слава богу, значит, со мной решили работать по самой лайтовой версии. Потому и профессией моей ссученные жулики меня не попрекают в своём приличном камерном обществе.

Впрочем, ничто им, то бишь, засунувшим меня в каталажку товарищам, не мешает обострить ситуацию. Причем, в любой момент. Стало быть, по возможности нужно как-то подыграть ребятам и отвлечь их. Потратив какую-то часть их времени из начавшихся уже истекать трёх суток. Пусть порадуются, что объегорили молодого и наивного следака. Но спать все эти ночи всё равно буду вполглаза. Хрен их тут знает! И, что на уме у них, тоже никому неизвестно.

Остальные четверо сидельцев постепенно расположились за столом и назвались без кликух, по именам. У каждого из них я заметил на руках художественные отметины, которые свидетельствовали о том, что соседи мои люди сплошь заслуженные. Что по ленинским местам они хаживали. И некоторые не по одному разу. Все они были старше меня.

— Чифирнём? — заискивающе, с вопросом-просьбой обратился косоглазый Витёк к Васильичу, — Чтобы до отбоя еще разок успеть?

Если бы у Витька был свой чай, то он спрашивать разрешения ни у кого не стал бы. Предложить мог, а спрашивать нужды бы не было. А поскольку ни у кого другого он не поинтересовался на этот счет, то, значит, только у желтозубого есть запас заварки. Это я тоже отметил в своем мозгу. ИВС не тюрьма, с колобухами тут сложнее, да и мало, кто из близких уже успел сориентироваться и заслать сюда передачу. Но у желтозубого почему-то при себе чай уже есть. Н-да…

— Тогда крути дрова! — не стал возражать держатель стратегического запаса арестантского допинга, — И простынь тогда твоя!

У меня упали в никуда остатки и без того убитого настроения. В ближайшие полчаса, пока не проветрится, предстояло вытерпеть тяжкий и вероломный удар канцерогенными токсинами по моим несчастным лёгким.

— Погоди, Васильич! — подал я голос, — Давай, я дровами займусь?

Мужик обернулся и удивлённо воззрился на меня. Видимо, никак не ожидал, что я проявлю инициативу в решении такого насущного и специфического вопроса.

— Валяй! — отмерев, не стал он противиться, копошась в своём сидоре и доставая из него початую пачку байхового. — Только, смотри, чтобы хватило на полный сиротский кругаль!

Я поднялся с лавки и, перешагнув через нее, пошел к полке, на которой располагался «колхоз».

Там я взял алюминиевую казённую шлёмку, каким-то образом утаённую от сдачи вместе со всей грязной посудой после хавки. Она оказалась чистой, но с несколькими кусками серого хлеба. Выложив хлеб на застеленную газетой полку, я осмотрелся. И двинулся к каменному приступку, на котором стоял бачок с водой. Зажав миску в руках поудобней и покрепче, я начал шоркать её кромкой по камню. Полы, и особенно у входа в камеру, были гораздо удобнее для заточки отвальцовки миски. Но проявив опаску, что жулики могут посчитать такие мои действия неуместными, рисковать я не стал. Тот же Витёк запросто может возмутиться, что чистую посуду я запарафинил об пол, по которому все ходят от параши.

Намудохавшись до мокрой спины, я всё же заточил кромку шлёмки до необходимой остроты. Завернув матрац на нижней шконке, я приступил к заготовке экологически чистых дров. Начал со стороны стены. Откалывая щепу нужного размера от прикрученных к металлическому каркасу нар досок. Дыму от них будет не меньше, чем от туго закрученных в полиэтилен тряпок, но моим лёгким он обойдётся гораздо дешевле. Горящие тряпки и полиэтилен, это настолько грустно, что прежний мой опыт из девяностых, своей печалью помнится мне до сих пор.

— Бывал у хозяина? — перехватил я недоумённый взгляд желтозубого.

В ответ я неопределённо пожал плечами. Никто не имеет права, сидя на соседних нарах, лезть в душу другого арестанта и настаивать на каких-либо ответах, пока тот не упорол косяк.

— Диван, давай к «роботу»! — теперь уже распорядился косоглазый Витёк, принявший из моих рук пучок разноразмерной щепы. — Должно хватить! — жизнерадостно подмигнул он мне, очевидно в предвкушении вожделенного чифира, забыв на время, что я ненавистный мент.