Совок - 11

Слово «холопов» он великодушно пропустил в своей последней фразе. Поэтому оснований дополнительно обижаться я не нашел и промолчал, ожидая продолжения.

- Чего молчишь, я тебе вопрос задал! – видный партиец потянулся к переговорке и что-то там нажал. – Чаю принеси! – без излишней вежливости к очкастой челядинке распорядился Большой человек.

- Ты наелся? – ехидно маскируя насмешку неискренней заботой и не отпуская кнопку, задал он мне вопрос. – Да ты не стесняйся, Корнеев, если еще хочешь пожрать, ты говори, накормлю!

Разумеется, двумя с половиной бутерами растущий милицейский организм насытиться не мог. Просто не успел. Он бы и десятком не удовлетворился. Но помня остервенелые глаза нешутейно озлившихся секретуток, я решил перестраховаться и рисковать не стал. Поэтому покачал головой, отказываясь от продолжения халявного банкета. Тем более, что слово «пожрать», презрительно брошенное мне пар-пидарасом, меня покоробило.

- Раиса Ивановна, мне один чай! – завершил заказ товарищ Матыцин и отпустил кнопку селектора.

Пока ему не принесли стакан чая со всем ему сопутствующим, он сверлил меня взглядом и нервно барабанил пальцами по столу.

А я, с удовлетворением осознавая, что первый этап разведки боем остался за мной, водил любопытным взглядом по кабинету. Что ж, добротно, дорого, богато. По советским меркам, разумеется.

На хозяина кабинета я переместил глаза, только когда он по-купечески, как с блюдца, с хлюпающим звуком втянул в себя кипяток. На меня он по-прежнему смотрел с профессиональным ленинским прищуром. Но не так ласково, как смотрит со своих портретов Ильич.

- Ты, что же, думаешь, что у меня много лишнего времени? – поставил на блюдце стакан Матыцын, – Рассказывай, на кого работаешь и как тебе удалось на меня эту липовую уголовщину слепить? Кто тебе это поручил, говори, паршивец! Ты же понимаешь, что я это всё равно узнаю?!

Товарищ не хуже меня понимал, что партия из дебюта перешла в эндшпиль и, соответственно, заигрывать с нахальным лейтенантом он не видел никакого смысла.

- Мы оба с тобой знаем, что к спиртовым афёрам жуликов с ликёро-водочного завода я не имею никакого отношения! Ведь знаешь же?!

Перестав себя контролировать, Матыцын схватил со стола стакан, но сделал это слишком резко. И так же суетливо поставил его обратно. Достав из кармана носовой платок, он, поморщившись, вытер обожженную руку. Дожидаться, когда он окончательно вспылит и плеснёт в меня кипятком, я не стал. Почти всё, что меня интересовало, я выяснил. Теперь пора было вступать в конструктивный диалог. Пришло время злому педерасту делать добрые прививки.

- Зря вы, Валентин Павлович, на меня обидными словами ругаетесь! Вот, ей богу, то есть, честное комсомольское, зря!

Глава 9

- Это ты, что ли комсомолец?! Наглец ты, а не комсомолец! Давай-ка ты, Корнеев, не забывайся и веди себя соответственно, не доводи меня до греха! – сверкнул не по возрасту ярко синими глазами коммунистический лидер, – Поведай лучше, ты откуда взялся такой смелый? И скажи мне, кто стоит за тобой? Ты же не сам по себе всё это паскудство против меня затеял?

Глядя, как мой собеседник уже более осторожно отпивает из стакана свой чай, я прикидывал, как побыстрее его сподвигнуть на приступ неконтролируемой откровенности. Чтобы затем уже после всего от него услышанного и не затягивая, покинуть этот кабинет. Желательно, без существенных потерь для себя.

Из претензий и расспросов данного руководящего товарища мне хотелось получить максимум полезной информации. И вместе с этим, извернуться, и попытаться убедить партийца кое в чём. А, если откровеннее, то в правильной версии проистекающих вокруг него событий. Для меня правильной. И было бы уже совсем хорошо, чтобы до выгодной мне «правды» он дошел самостоятельно. Как бы своим умом. Чтобы «просчитав» меня, он для себя всё понял. Понял, что, если даже кто-то и использовал меня, дурачка скудоумного против него, великомудрого Матыцына, то только втёмную. Непременно втёмную. Как торпеду. Кровь не только из носа, но и все выделения из прочих физиологических отверстий, а для этого мне надо всерьёз расстараться. И обставить это так, чтобы мудрый товарищ Матыцын выбросил из головы все ненужные мне сомнения. И надёжно уверился в моей юношеской инфантильности. Чтобы он поверил, что наглец Корнеев хоть нагл и зубаст не по годам, но в силу своих юных лет пока еще не является самостоятельно мыслящим игроком.