Совок – 12

Мысленно похвалив себя за способность к быстрому обучению, я благоразумно приотстал от благополучно ожившего командира. И войдя в здание, сразу же отправился на этаж следственного отделения. Половецкие пляски с генералитетом, это, конечно, занимательно и в какой-то степени даже волнительно, но от процессуальной рутины меня никто не освобождал. Прикинув по памяти, у каких дел самые истекающие сроки, я не удержался от нецензурного вздоха. Таких дел мною вспомнилось не одно, не два и даже не пять, а посему выходит, что ближайшая суббота у меня будет рабочей. А это в свою очередь означает, что какая-то из любимых женщин снова будет незаслуженно обойдена душевным теплом и скупой милицейской лаской. И это уже не просто прискорбно. Это после справедливой критики товарища из ЦК категорически недопустимо! Здесь, и без каких-либо меньшевистских оговорок, надлежит признать сермяжную правоту генерал-полковника Севостьянова. И, не отклоняясь, четко следовать партийным курсом, им указанным. Надо просто упорядочить процесс общения с любимыми женщинами, полностью исключив из него прежнюю бессистемность и махновскую легкомысленность. В конце концов, я государственный служащий и, кроме того, я офицер! И соответственно, способен сосредоточиться и отрегулировать процесс осчастливливания своих единственных и неповторимых. Здесь я даже готов согласиться с грузинским уголовным авторитетом и повторить вслед за ним, что нет таких крепостей, которые не смогли бы взять беспартийные, но воистину православные комсомольцы…

Уже отомкнув замок двери, я еще раз и очень вовремя вспомнил о настоятельном требовании Григория Трофимовича относительно Эльвиры. А про то, что сегодня утром, пойдя на поводу у Зуевой, успел ей пообещать вечерний визит, я и не забывал. Что ж, жизнь полна несбывшихся надежд и горьких разочарований… Провернув ключ в обратную сторону, я развернулся к двери напротив.

— Горькую весть я принёс тебе, любимая! — прямо с порога и, натянув на лицо маску непереносимой тоски, произнёс я, грустно глядя на Лидию Андреевну.

— Не получится у нас с тобой сегодня встретиться! Увы нам! — с сочувствием наблюдал я трансформацию её тревоги, быстро меняющуюся на обиду.

— Почему? — стараясь выглядеть спокойной, Лида посмотрела на меня с вызовом незаслуженно отставленной брошенки.

— Дурак я потому что! — не стал скрывать я своих изъянов, — Мы с Дергачевым только что от Данкова вернулись, — с лёгкой душой продолжил я излагать стопроцентную правду о себе, — Встречались там с московским проверяющим из комиссии. Короче, душа моя, мне велено сегодня вечером поступить в распоряжение московских товарищей, которые надзирают за делом по «ликёрке». Надо будет им кой-какие пояснения дать. Более развёрнутые. Сама ведь понимаешь, в деле-то я далеко не всю информацию отражал! Я же еще тогда соображал, что всё равно придётся его в прокуратуру передавать! Кто же знал, что всё так обернётся⁈

Лицо начальницы разгладилось, а заблестевшие влагой глаза потеплели. Она неуверенно улыбнулась.

— Ну ладно, ты тогда после них сразу ко мне приезжай! — произнося эти слова, совсем уже оттаяла Лида, — Поужинаешь, выспишься, как человек и утром вместе на работу поедем! — не затратив и секунды, спланировала она всю нашу с ней совместную жизнь на ближайшие сутки.

— Ты сама-то веришь, что я с тобой высплюсь? — не забыв замкнуть дверь, двинулся я к столу начальницы. — К тому же я даже примерно предположить не могу, насколько поздно они меня отпустят! Их-то здесь никто в гостинице не ждёт, они же в командировке, Лида! Работа, да водка, вот и все их развлечения!

Про баб, которые в командировках кроме работы и водки тоже иногда присутствуют в культурной программе, я упоминать не стал.

— Ты чего? — сдавленно выдохнула Зуева, когда я начал вытаскивать её из-за стола, — Прекрати!

— Чего, чего! — с трудом подавляя в себе неконтролируемые последствия недельного воздержания, не очень вежливо начал я располагать любимую женщину к сейфу передом, а к себе задом. — Во всём виновата моя неземная любовь к тебе, душа моя! Соскучился я, Лида! Ты помолчи пока и не волнуйся, мы с тобой сейчас по-товарищески, рачком…

Пока начальствующий состав пару секунд находился в некой растерянности и в благоприятствующей моим низменным желаниям позиции, я успел задрать ему, этому составу, юбку до самой поясницы. И спустить ему колготки я успел тоже. Ниже колен и сразу вместе с трусами…

Производственных романов, как и прочих нестандартных ситуаций в общении с прекрасной половиной человечества, в моей прошлой жизни было немало. И навыков в проявлении к женщинам активного уважения, я до сей поры и, слава богу, еще не растерял.

Поэтому первые зуевские возражения совпали с моими такими же первыми, но проникновенными и очень дружественными фрикциями. Впрочем, я был готов допустить, что Лидия Андреевна с неодобрением моих действий могла замешкаться вполне умышленно. Но даже, если оно и так, то осуждать её за это у меня не повернулся бы язык. Ни до нашего с ней соития, ни, тем более, после оного.