Совок — 3

— На меня можешь, от меня не уйдет! И Тютюннику я ничего не буду докладывать по Гущину! — Гриненко, не мигая, смотрел мне в глаза.

— Ну да, это вы молодцы, а я, что, по-вашему, диктор из телевизора?! — Борис изобразил обиду.

— Ну и отлично! Рад, что не ошибся в вас, приятно иметь дело с профессионалами! — я, не скупясь, лил елей на ранимые, но охочие до лести души оперов.

Станислав даже недоверчиво скосился в мою сторону, но я выдержал покер-фейс.

— Наша помощь назавтра понадобится? — Гриненко, кажется, поверил в масштабность пока еще не ведомой ему авантюры.

— Еще как понадобится! Завтра к двенадцати часам нужен Гущин из приемника, организуете? — Борис кивнул, — Отлично, а я к этому времени смотаюсь в прокуратуру за арестами и обысками.

— Постановления сегодня заготовлю. И еще, от вас нужны двое понятых. Со стороны, соседи Гущина не подойдут. Это только для обыска одного адреса, потом их можно отпускать. И да, если надо, с меня им повестки на весь день. Можете им смело обещать! Хотя, это будет ясно только сегодня вечером, я сообщу. Ну и кто-то из вас поедет на обыска со мной.

— Постараемся оба быть, Тютюнник велел тебе помогать по максимуму! Почему-то.. — обнадежил меня Гриненко.

Завершив трапезу, опера ушли. А я пошел добывать обед Гущину. Выпросив на раздаче под честное слово офицера большую суповую тарелку, я попросил наложить в нее двойную порцию картофельного пюре и полдесятка котлет. Доставив провиант в свой кабинет, я направился за Димитрием в дежурку. В камере для административно задержанных кормежка не предусмотрена, а в спецприемнике уже отобедали без моего подследственного. Пытать и без того несчастного балбеса голодом в мои планы не входило. Да и нужды в том уже не было, поскольку лед тронулся. И тронулся он в нужном направлении..

Пока Гущин за мой счет азартно уминал ударную порцию белков, жиров и углеводов, я, погрузив кипятильник в алюминиевый чайник, грел кипяток для кофе. Как тут еще никого током не прибило?!

Потом я терпеливо ждал, когда обожравшийся Митяй, довольно щурясь допивал второй стакан сладкого кофе.

— Ну что, ты готов воспринимать разумное, доброе, вечное? — я с сомнением смотрел на осоловевшего как Каштанка и, казалось, засыпающего мерзавца.

— Готов! — мотнул головой довольный крадун и бессовестный разбойник.

Похоже, за все время административной отсидки, сегодняшний день для него был самым счастливым.

— Сосредоточься и слушай меня очень внимательно! Сейчас я тебе буду предлагать свою помощь. Помощь не будет безвозмездной, но она тебе может ощутимо сократить срок.

Дмитрий Николаевич Гущин сначала еще раз вытер ладонью губы, а потом пригладил ей же свои нечесанные вихры.

— А срок ты, друг мой Митяй, так и так неизбежно получишь! — я внимательно наблюдал за реакцией, — Ты ведь отдаешь себе отчет, что сидеть тебе придется? Ты это понимаешь?

После этих слов Гущин уже не выглядел счастливым.

— Понимаю, — хмурый арестант выжидательно смотрел на меня.

— Ты и без того уже загнал своих родителей, особенно мать. А теперь они еще узнают, что ты не только вор, обокравший соседей, но, что и у них самих все накопления выгреб и жуликам отдал! — сидящий передо мной балбес дернулся и безвольно оплыл на стуле и невнятно залопотал.

— Они в отпуск последние лет шесть не ездили. Только на дачу. На машину собирали. Мне джинсы так и не купили… — Митяй что-то еще бормотал, но я и не пытался прислушиваться.

— А сколько лет жизни у Натальи Леонидовны отнимет новость, что ты в тюрьму надолго сядешь? Да, и вот еще, что! Завтра я буду производить обыск по месту жительства. По твоему месту жительства, — уточнил я, — Для твоих родителей это будет позор позорный перед всеми соседями! — Гущин заметно напрягся и опустил голову, — Но я могу сделать так, что соседи про обыск знать не будут.

— Как это? — на физиономии Дмитрия появилась недоверчивая гримаса.

— Понятых из соседей брать не буду, я с собой их привезу. И в форме никого не будет. И машину мы за домом оставим.

Гущин слушал и лицо его понемногу светлело.

— Далее. Для суда очень важны характеристики подсудимого. То есть, твои характеристики. Запросы на них по месту учебы и в ЖЭК я могу отправить по почте, но тогда результат для тебя будет плачевным. Ведь ты алкаш, прогульщик и так далее!

Тут алкаш и прогульщик опять понурился.

— Но я могу эти запросы отдать твоей матери в руки. Она сходит сама и своими материнскими слезами добудет тебе положительные характеристики отовсюду. Рыдающей матери отказать трудно. Ты понял меня?

Митяй понимающе моргал глазами и ждал следующих преференций.

— Теперь самое важное! — я держал паузу, а Гущин заерзал задницей по стулу, — Я прямо сейчас готов тебе оформить явку с повинной. Как будто это не я тебя, подонка и жулика хитрожопого, разоблачил и уличил. Да еще в таких тяжких преступлениях, а будто бы ты сам осознал свои преступные деяния и, раскаявшись, опять же, сам пришел в милицию. Явка с повинной, это уже серьезно. Для суда это смягчающее твою вину обстоятельство. Существенно смягчающее! Год-другой, точно, скинут!