Совок-4

В нос сразу шибануло горьким смрадом трупохранилища, морозильные камеры которого работают с нередкими отключениями и перебоями. Отважный политический майор Мухортов, который после звонка из райкома КПСС счел необходимым лично поехать с нами, сначала взбледнул, потом позеленел ликом и метнулся назад во двор. Оттуда, куда он рванул, послышались характерные звуки. Завтрак из Мухортова бескомпромиссно рвался на волю.

Пройдя по коридору мимо открытых дверей, за которыми на оцинкованных столах лежали трупы разной степени растерзанности и разложения, мы свернули в кабинет начальника. Там вместе с ним находилась прекраснейшая Алла Викторовна Стрельникова, задумчиво пьющая кофе и два сидящих в углу субъекта, одетые в условно белые халаты. Лица этих двух несли на себе печать похмельных мук и полнейшую независимость от совести и интеллекта. Санитары морга, мать их за ногу! Каста избранных.

Начальник Бюро СМЭ имел очень специфичную фамилию. Абсолютно несочетаемую с его большим висящим над нижней половиной лица носом, толстыми губами и черными маслинами глаз. Всё остальное, кроме фамилии «Иванов», с его внешностью сочеталось идеально. Соломон Израилевич Иванов поднялся из-за стола и всем вошедшим, включая и меня, пожал руки. Хорошо пожал, с чувством.

После нескольких фраз, повторивших уже известную мне фабулу, было принято решение посетить прозекторскую и находящуюся там дважды посмертно препарированную Рылееву. Начальствующий люд двинулся на выход, а я задержался. И двое санитаров, по моей воле задержались тоже. Дергачева я успокоил, сказав, что приду к ним минут через пять-семь.

Чинитары Сева и Валентин были откровенны и таить ничего не пытались. Резонно заявив мне, что данное происшествие им не выгодно не только из-за репутационных издержек, но и по материальным соображениям. С их слов, теперь, пока поднявшаяся волна всеобщего недоумения и возмущенности не утихнет, ни о каком левом заработке они не смогут помышлять недели три, а то и весь месяц. По причине неизбежного усиления режима и повышенного к ним внимания со стороны администрации. А это ни много не мало, но недополученная выгода от пятидесяти до ста рублей в день! Похоже, действительно, если кому и нужен был случившийся кунштюк, то не этим двум служителям данной трупарни.

— Убираетесь в зале, где покромсали покойницу, вы? — спросил я моргенштернов.

— Мы! — в унисон промычали труженики мертвецкой и даже кивнули синхронно.

— Утром, как пришли, ничего необычного вокруг этой тётки не заметили? Свечек прогоревших или пятен воска? Может рисунки какие вокруг неё или на стенах были? Либо прямо на её теле?

Мужики клялись и божились, что ничего такого не было.Не найдя ни малейшего повода усмотреть в произошедшем безобразии происки сатанистов, я направился к поруганному праху мадам Рылеевой.

В прозекторской она была одна. Несчастная лежала на оцинкованном столе-корыте. Почти от самого горла и до паха тянулся грубо сработанный шов. Впрочем, так и должно было быть, это работа эксперта. А вот ниже начинались несоответствия. Вернее, несоответствие было одно. Вместо того, что обычно находится у женщин между ног, зияла большая и неаккуратная рана-прореха. Н-да…

— Ну? — придвинулся ко мне Захарченко, — Что думаешь?

— Думаю, товарищ капитан, что нет у нас никаких оснований работать по этому происшествию! — честно ответил я, — Если только факультативно и в свободное от службы время. Так ведь и это тоже будет незаконно. И потому абсолютно неэффективно. Ни дело возбудить, ни обвинение предъявить, ни в розыск подать! Ничего мы поэтому происшествию не можем. Даже, если найду я этого гада, я его даже в РОВД за руку привести права не имею!

— Что предлагаешь? — похоже, что Захарченко и сам терзался теми же сомнениями и вопросами.

— Нам помощь товарища Иванова нужна, иначе ничего не получится! — посмотрел я в сторону стоящего неподалеку Соломона Израилевича.

— Чего от него надо? — это уже спросил слушавший наш разговор Дергачев. — Говори, лейтенант!

— Надо, чтобы он сейчас еще раз повнимательнее осмотрел свой кабинет. И когда он обнаружит пропажу какой-нибудь ценной безделушки, я сразу же вынесу постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного статьёй сто сорок четыре УК РСФСР. И тогда весь процессуальный инструментарий будет к нашим услугам. Пусть он обнаружит пропажу хотя бы в пределах десяти рублей.

— Я понял тебя! Ты подожди, Корнеев, сейчас этот самый русский из Ивановых обнаружит пропажу! Он у меня, всё, что надо, обнаружит! — подполковник решительно шагнул к Соломону Израилевичу.

Через пятнадцать минут я уже имел на руках заявление от гражданина Иванова С.И. о краже у него авторучки «Паркер» с золотым пером. Еще пятнадцать минут мне понадобилось, чтобы убедить заявителя отдать мне на хранение эту, украденную у него, авторучку. Общими усилиями удалось сломать Соломона и вырвать у него самописку. И то, только после того, как я написал ему расписку. До чего же мелочны становятся эти Ивановы, когда дело касается золотых побрякушек. Н-да...