Совок 4 (СИ)

За нашей процессией увязался вышедший из приемной начальника РОВД его зам по опер капитан Захарченко. А увязался он, увидев меня. Намереваясь, очевидно, получить объяснения всех форс-мажорных обстоятельств, сложившихся вокруг меня и с моим участием за последнее время.

— Вы куда? — глядя на меня, спросил Захарченко у Стаса.— К нам в кабинет, товарищ капитан, — вежливо приостановился Гриненко, — Вон, с воровайкой работать будем! По нычкам Воронецкого. Вы же сами дали указание активизироваться по их общаку! — раньше времени сдал все наши благие намерения опер.

— А следователь здесь причем? — по-прежнему рассматривая меня, продолжил пытать Стаса Захарченко.

— Ну так это же он её задержал, — начал уже понимать свою промашку слишком откровенный с начальством опер, — И вообще, — он уже более уверенно и определенно добавил, — Мы с Борисом думаем, что пусть лучше Корнеев с бабой пообщается, он ее, точно, расколет! Это мы его уговорили помочь.

— Во времена пошли! Дожили! — хмыкнул зам по опер, — Сыскари следаков просят жулика поколоть! — он перевел насмешливый взгляд на своего подчиненного.

Гусаров, с отловленной нами Таисьей, шагах в двенадцати дальше по коридору топтались у двери в оперской кабинет. Дверь была заперта изнутри.

— Там Шпаков с крадуном работает, час назад задержали, — пояснил Захарченко, — Пошли ко мне, у меня с вашей злодейкой и поговорим! — вцепился, как клещ, в нашу делюгу капитан.

Мы с Гриненко переглянулись. Опер виновато пожал плечами.

— Виталий Николаевич, мне с ней надо с глазу на глаз поговорить! — уперся я, не желая устраивать из доверительного разговора с Сульдиной колхозное собрание.

Я и согласился-то участвовать в облаве на Таисью только потому, что сам был кровно заинтересован в официальном обнаружении хоть какой-то части награбленного бандой Воронецкого. Пока не получится бросить кость в зубы руководства, оно не перестанет тиранить оперов. И меня тоже в покое не оставят. А кроме этих руководящих, есть еще и московский дед, который, наверняка, что-то обо мне сейчас нехорошее думает. Короче, в моем разуме по-любому выходило, что надо что-то найти. Пусть немного, но найти. Чтобы замкнуть кольцо этой истории и всем продемонстрировать ее логическое завершение.

— Ну так и работай в свое удовольствие, Корнеев! — не стал со мной спорить умный Захарченко. Хорошо понимающий в интимном процессе вербовки и в доверительных беседах с источником, — Ты с ней в моем кабинете, как барин, поработаешь, а мы, уж так и быть, из приемной вас послушаем, — он по-свойски подмигнул Стасу. — Годится тебе такой вариант, Корнеев?

Деваться было некуда, да и незачем мне было куда-то деваться. Так даже лучше. Потом ни одна сволочь не обвинит меня в сепаратных договоренностях с держательницей бандитской кассы.

— Годится, Виталий Николаевич, — не стал я выеживаться.

— Ну и отлично! — удовлетворенно кивнул Захарченко, — Гусаров, давай, веди задержанную в мой кабинет, Сергей Егорыч там с ней работать будет! — теперь уже зам по опер подмигнул не Стасу, а мне.

В кабинет заместителя начальника РОВД мы зашли втроём, он я и Сульдина.

— Располагайся Сергей Егорыч! — капитан гостеприимно указал на свой стол, — Ты тут работай, а мы с товарищами в другом месте своими делами займемся! — он строго взглянул на оробевшую санитарку. — А эту, если слов твоих не поймет, ты в камеру спусти, до утра ее продержат, а утром я с прокурором договорюсь, он арест санкционирует! — Захарченко посчитал, что такая прелюдия к нашей беседе с Сульдиной делу не повредит.

Таисье указали стул, на котором сидеть ей пришлось спиной к двери. Которая осталась немного приоткрытой. Вместе со второй тамбурной. Ладно, пусть подслушивают. Лишь бы не подглядывали.

Пользуясь разрешением хозяина кабинета, я уселся на его место и взял из стопки листок бумаги. А из стакана карандаш.

— Ну что, Таисья, давай попробуем тебя спасти, может быть, оно и получится, — с сомнением на лице и в голосе, начал я.

Подлая баба в ответ промолчала. Разговаривать она со мной не хотела. Не воспринимала она меня, как достойного собеседника. Это я еще тогда, на обыске понял. Слишком уж молод я, да и чином не велик. А она, по имевшейся у меня в деле сто двадцать шестой форме, дважды побывала за колючкой. Причем, первая ее ходка, по молодым годам, была за соучастие в разбое. Серьезная тётенька.

— Ты чего молчишь? — я не стал повышать юношеского голоса, вопреки ее наивным ожиданиям, — Слышала, что начальник сказал? До утра в камеру пойдешь, а потом под арест до суда!

Сульдина подняла на меня глаза и оглядела не шибко боязливым взглядом.

— А ты скажи мне начальник, по какой статье ты меня арестовывать собрался? — она снисходительно ухмыльнулась, — Может, кто-то заявление на меня подал? Или у тебя справка есть о стоимости похищенного? — санитарка с кулинарными наклонностями уже почти издевалась надо мной. Первый испуг у нее прошел и теперь от нее веяло возрастающей уверенностью.