Совок 4

Проводив вчера оперов, я еще часа три работал по прежним уголовным делам, находящимся в моём производстве. И сегодня, сразу же после оперативки, съездив до прокурора и получив санкцию на арест Судака, я разгребал эти авгиевы конюшни. До той самой поры, пока секретарша Дергачева меня не выдернула к начальнику. Вслед за мной в приемную зашли зам по опер Захарченко и мой шеф майор Данилин. Так, оптом, нас секретарша и запустила в главный руководящий кабинет райотдела.

— По-твоему вышло, Корнеев! — жизнерадостный подполковник энергично расхаживал по кабинету, заставляя Данилина и Захарченко крутить головами. — Сегодня утром, когда родители этого Судакова выходили на работу, наши саратовские коллеги на их плечах зашли в адрес и повязали твоего п#здореза! Тёпленьким взяли, он только в наручниках и проснулся! — Дергачев был счастлив, теперь он не боялся святой инквизиции. Райкома партии, то есть.

— Отлично! — удовлетворённо отреагировал я, понимая, что четыре дня отгулов у меня в кармане, — Сейчас из дежурки по телетайпу отобью в Саратов, что Судаков арестован и пусть этапируют его к нам! А я пока всё закреплю и всех свидетелей допрошу.

— Нет, лейтенант, этапировать его к нам могут неделю, а то и две! — покачал головой, остановившийся напротив меня начальник РОВД, — Хрен его знает, как ГУИНовцы его в «столыпине» повезут! Сам знаешь, они могут и напрямую через сутки его доставить, а могут, и через Оренбург или через Москву через все пересылки везти.

Подполковник прошел к своему столу и уселся за него под портретом Леонида Ильича.

— Короче! — начальник строго оглядел присутствующих, — По моей просьбе Судака еще сутки будут держать в Саратовском ИВС. Ты, лейтенант, сам за ним поедешь. А от тебя два опера в конвой! — он повернулся к Захарченко, — И бегом! Командировочные удостоверения, оружие, наручники, всё, как положено. Чтобы сегодня в ночь уже поездом выехали! Завтра совсем рано утром уже там будете. Обратно самолетом. До аэропорта саратовские опера вас довезут, я договорился! А здесь мы встретим.

— Не дам двоих! — твёрдо объявил зам по опер, — Три дня все мои люди были задействованы на поиски этого урода. По другим преступлениям опера вообще не работали! Чем месяц закрывать будем, Василий Петрович? — Захарченко решительно посмотрел на Дергачева, — Одного дам, второго пусть следствие выделяет или от участковых берите!

— Участковых уже пограбили и еще четверо от них в Новгород, в учебку уехали, — начальник РОВД перевел взгляд на Данилина, — Алексей Константинович, дашь Корнееву в помощь еще одного следака?

— Может, как обычно, двоих в конвой? — начальник следствия с надеждой посмотрел на Дергачева.

— Никак нельзя двоих, он здоровый бугай, двоих мало будет! — решительно воспротивился я, — Надо, чтобы двое постоянно бодрствовали и следили за этим уродом. Не дай бог, сбежит или придушит кого! Нет, не меньше, чем троих в конвой надо!

Захарченко поддержал меня, подтвердив, что Судак слишком крупный клиент, чтобы конвоировать его вдвоём, да еще и вдолгую.

Следственный майор в ответ тяжело вздохнул и согласно склонил голову.

— Значит, так, Корнеев, ты старший! — объявил повеселевший Дергачев, — Привозишь урода, допрашиваешь и сдаешь его в камеру! После этого свободен на четверо суток! При твоем начальнике я тебе это говорю! — Дергачев кивнул на Данилина и тот поднял на меня удивленные глаза.

— Да, майор, пообещал я твоему лейтенанту, что, если он за неделю управится с этим уродом, то четыре отгула получит, — начальник РОВД развел руками, — Как ты считаешь, Алексей Константинович, должен я своё слово сдержать? — и дождавшись кислой гримасы Данилина, решительно добил его, — Вот и я считаю, что должен!

— Всё! — Дергачев прихлопнул ладонью по столу, — Определяйтесь с третьим и оформляйте командировку! Билеты мы вам забронируем.

Мы с Данилиным встали и направились к выходу, а Захарченко остался на месте.

— С какой это радости тебе четыре отгула?

Как только мы вышли из приёмной в коридор, возмутился начальник следствия и попытался что-то прочитать в моих глазах. Успев сотворить из физиономии кирпич, я пожал плечами и признался, что сам удивлен такой щедростью руководства. Но по выражению лица Данилина я понял, что он мне не шибко поверил и, что рано или поздно, но до истины он докопается. И хрен с ним, главное, что мне не придется идти на злостное нарушение служебной дисциплины! Сопровождать Лишневских в Шереметьево я буду почти легально и, главное, в свободное от службы время.

— Ко мне пошли, надо решить, кого с тобой посылать! — снова озабоченно нахмурился майор, — Иноземцева со своей беременностью еще так некстати на больничку ушла…

Пока Данилин листал свой кондуит с реестром дел, я сидел и соображал, что надо успеть сделать до отъезда.

— Почти у всех арестантские дела и сроки! — пожаловался, оторвав голову от своего тёмника начальник следственного отделения, — И бабу с тобой не пошлёшь! — он снова уткнулся в тетрадку.