Совок 5

— Ну вот, девушку ни за что, ни про что обидели! — неодобрительно оглядел я отсмеявшихся оперов, — Грубые вы люди, товарищи сыскари! И душа у вас необычайно черствая!

— Наговариваешь ты на уголовный розыск, Корнеев! — не согласился Гриненко, пододвигая к себе тонечкину тарелку с котлетой и пюре.

— Да! — поддержал его Борис, забирая с подноса Антонины компот. — Грех это, на уголовный розыск так клеветать!

Спорить с мародерами я не стал и, завершив трапезу, понес сдавать грязную посуду. Муки совести за оставшуюся без обеда Тонечку я заглушил, убедив себя тем, что килограмма три-четыре скинуть ей будет только на пользу. Где-то в глубине сознания мелькнула и быстро погасла тень сочувствия к стукачу-язвеннику. Судя по уверенным вопросам Антонины о маниакальной тяге Пичкарёва к женскому нижнему белью, в этой его порочной страсти она уже не сомневается ни на йоту. Значит, уже сегодня, ещё до конца рабочего дня, все дамы Октябрьского РОВД утроят бдительность и затянут резинки на своих труселях до предела. А уже через месяц, вся женская часть милицейского гарнизона города, при встрече с Павлом Виленовичем будет переходить на другую сторону улицы. Н-да…

Отступление

— Да понятно, что побег был! — отхлёбывая из стакана горячий чай, поморщился Захарченко, — И побег был, и наверняка, не монашествовали они там в Саратове! Ну и что? — хмыкнув, посмотрел он на Дергачева.

— Ты поручил Корнееву найти злодея за неделю и он его нашел. И даже раньше нашел! Поручил привезти его из Саратова, так он тебе его привёз! Что не так?

Они уже больше часа сидели в кабинете начальника РОВД и обсуждали насущные райотдельские дела. И вот дошли до стоящего на контроле райкома партии дела по осквернению трупа гражданки Рылеевой. Вернее, по делу о краже у начальника Бюро судебно-медицинских экспертиз Иванова золотой авторучки.

— Он даже чистуху по этой левой краже со злодея получил! — не унимался капитан, — Отдай мне его, Петрович? Я его месяца через три-четыре старшим опером поставлю! Гриненко с Гусаровым мне всю плешь проели, доказывая, какой он золотой розыскник!

— Этот твой золотой розыскник жулика упустил и едва всех нас под монастырь не подвёл! — недовольно прорычал подполковник Дергачев. — Хрен ему, а не отгулы! Пусть радуется, что глубже копать не стали, а то бы вылетел он со службы, как пробка!

— Ну жулик, положим, сейчас находится в СИЗО. И даже, повторюсь, все признательные показания он дал, — упорно гнул своё Захарченко, — А насчет копать глубже, то ты ведь сам понимаешь, что хрен мы на него что накопаем! Даже на устное предупреждение! Судак побега на себя не возьмет, а слова Пичкарёва, они, Вася, против слов Корнеева и Гриненко не пляшут ни разу! Он один, а их двое. Ты дай парню, то, что обещал, не греши!

— Тебе бы в адвокатуру идти надо было, а не в уголовку! — в сердцах сплюнул подполковник. — Хрен с ним, обещал отгулы, дам. А что там сегодня в следствии у Данилина за шум был?

— Да ты знаешь, Петрович, со следаком Пичкаревым беда! Даже не знаю, как и сказать! А скажу, так ты не поверишь! — Захарченко уставился в стакан с остатками чая. — Извращенцем наш Пичкарёв оказался.

Подполковник Дергачев оторопело уставился на своего друга, надеясь, что тот шутит. Очень надеясь…

Глава 4

Из РОВД после вечерней оперативки мы с Лидией Андреевной впервые вышли вместе. Она даже хотела было прилюдно взять меня под руку, но я сумел ее убедить, что делать этого не стоит. Лида подчинилась, но сделала это неохотно и всю дорогу до своего дома потом обиженно промолчала.

— Это ты из-за своей прокурорши решил скрывать ото всех наши отношения? — не глядя в мою сторону и уже без прежнего стеснения переодеваясь в домашний халат в моем присутствии, задала мне неудобный вопрос начальница.

— Не только, — хотел ответить я, вспомнив всех остальных неуёмных претенденток на своё новое лейтенантское тело. Но благоразумно промолчал, обоснованно надеясь, что вскоре меня в этом доме покормят вкусным ужином. Исходя не только из возвышенных надежд гастрономического свойства, я подошел к Зуевой сзади и приобнял ее, машинально отметив, что без лифчика ее сиськи совсем невелики. Контраст с саратовскими размерами служительниц Мельпомены был разительным. Разительным в разы… Н-да…

— Ну скажи, — не оборачиваясь и притиснувшись ко мне своей роскошной задницей, спросила Лидия Андреевна, — Ну чем она лучше меня? Она ведь старая!

Мою начальницу ничуть не смущало в приведенной ею аргументации то обстоятельство, что и сама она почти в полтора раза была старше меня. Нынешнего меня, разумеется. Само собой, открывать ей глаза на эту упущенную ею незначительную мелочь я не стал. Здоровье мне было дороже. Да и есть мне хотелось все сильнее, и сильнее.

— А еще, душа моя, у тебя борщ получается знатный и пироги ты печешь изумительные! — елейным голосом изощренного кулацкого подпевалы прошептал Зуевой между шелковистых завитков на ее шее.