Совок 6

Начальница расширенными зрачками ошеломлённо смотрела на меня и упрямо молчала. Видимо, не желая поддерживать светскую беседу, пока я не надену штаны. Нафига тогда припёрлась?! Впрочем, вполне возможно, что её некоторым образом фраппировал исторгаемый из недр моего организма горячий выхлоп водочного перегара. Который я и сам ощущал вполне отчетливо и не без содрогания.

— Чего молчишь? Пренебрегаешь, что ли?! — с легкостью прищурившись опухшими веками, чужим хриплым голосом попрекнул я Зуеву, — Ну-ну! — избегая резкости в движениях, я развернулся и бережно понёс себя назад к спасительному дивану, манящему своей мягкой, горизонтальной поверхностью.

— Я знаю, где ты вчера пьянствовал! — со злостью в голосе прокричала мне в спину строгая начальница, — Сволочь ты, Корнеев!

— Я сволочь, а ты дура, — машинально бормоча себе под нос, упрямо удалялся я по нескончаемому коридору, — Придётся нам в таком случае злостно ослушаться заповеди всевышнего и больше с тобой никогда не плодиться! И даже не размножаться…

Я облегченно повалился на диван и, распрямляясь, вытянулся во весь свой комсомольский рост. Потихоньку приходя в себя и ощущая, как, окропившись из чайника влагой, оживают отравленные этанолом разум, и тугая лейтенантская плоть. Как ни крути, а по всему выходит, что намного больше бутылки я вчера употребил, И это еще с учетом того, что далеко не всё употреблённое я уверенно помню. Данное обстоятельство отметилось в голове, не то что бы без гордости, а даже без малой толики симпатии к себе почти алкоголику. Это ж надо было так над собой надругаться! Одно лишь было мне оправданием. Улучшение жилищных условий друга. Если, конечно, затеянная мной авантюра выгорит. Н-да…

А Лизку надо будет всё же выпороть. За длинный язык и для порядка. На дальнейшую, так сказать, перспективу. Лишним это, точно, ни для кого не будет. Подумал я, неудержимо вываливаясь из бодрствующего сознания в вату похмельного забытья.

Судя по циферблату настенных часов, дремал я почти час. Поворотя голову от спинки дивана, увидел скорбное лицо сидящей в моём изголовье Лидии Андреевны.

— Выпей! — тотчас протянула она на ладони к моим губам какую-то таблетку и стакан с водой.

— Отравить хочешь? Что ж, я и раньше знал, что никто меня не любит! — равнодушно констатировал я нерадостную реальность, но таблетку послушно проглотил и с удовольствием выпил всю воду. — Чего пришла?

— Суп куриный принесла вам с Лизой! — и сразу, без всякого логичного перехода от данного позитивного сообщения, добавила следом пошлейшую несуразность, — Сергей, переезжай ко мне! Ты послушай меня, пожалуйста! Я абсолютно уверена, что как только мы зарегистрируем наши отношения, так всё у нас с тобой наладится! Ну и вообще…

Что она подразумевала под этим всеобъемлющим «ну и вообще» я даже не стал уточнять. Почти восстановившееся в мозгу хрупкое равновесие одномоментно рухнуло, уступив всё внутричерепное пространство глухому похмельному раздражению.

— Блядь! Да что ж вас всех так надирает-то! — от нахлынувшего душевного расстройства я выронил из руки на постель пустой стакан, — И ведь все, как одна! Словно из одного инкубатора. И непременно всем вам надо регистрироваться и сочетаться! Лида, ну ты же не совсем дура! То есть, совсем не дура! — быстро поправился я, — Неужели ты думаешь, что, если мы с тобой будем пердеть по ночам не порознь, а под одно одеяло, то несбыточное прежде счастье, в одночасье засверкает вокруг алмазами? Чем тебе сейчас-то плохо? Чего тебе не хватает, Лида?! Пользуешься моим роскошным смуглым телом невозбранно и когда захочешь! Разве не так?! И заметь, стиркой моих носков и жаркой котлет я тебя при этом всём благоденствии не обременяю! Чем тебе такие наши высокие отношения плохи, душа моя Лидия Андреевна?!!

Зуева сидела, по-старушечьи упрямо поджав губы и по всему было видно, что от своих захватнических устремлений отказываться она не собирается. Заметив в проёме двери вертикальную половину любопытной физиономии урюпинского подкидыша, я пригрозил в ту сторону кулаком. Половинчатый образ подрастающей хищницы ожидаемо скрылся за косяком.

— Я всё понимаю! — с кривой и мудрой печалью на лице, сообщила мне начальница, — Эта Копылова моложе меня и у неё, конечно, грудь… — на последнем слове Лидия поперхнулась и закашлялась, — Я всё понимаю, Сергей! — глаза её предательски заблестели.