Совок-7

Двусмысленность заключалась в том, что в эту секунду его взор был обращен на меня. На всякий случай, я совсем убрал со стола бутылку. Поставив её на пол.

— Ты чего? — встрепенулся руководитель металлического предприятия, — Это я про Евдокию! — заверил он меня, правильно поняв мои сомнения, — Она мне жизнь поломала! Ты-то пацан еще и ничего не понимаешь! Спроси Валеру, какие я дела раскрывал! Я бы сейчас подполковником уже был! А эта тварь…

— Юр, ты расскажи парню про Дуню, — очень вовремя вступил в разговор Локтионов, пытаясь удержать разговор в нужной колее, — Ты не смотри, что он лейтенант и совсем молодой! Сергей очень толковый опер! Я тебе со всей ответственностью это говорю! Поделись с ним информацией, какая есть, а уж он придумает, как этой ведьме небо в алмазах продемонстрировать!

— Ему расскажу! — подумав, согласился Мещеряков, — А ты иди пока к девкам, чаю с ними попей!

Майор, не прекословя, встал и направился на выход. Проводив его до двери, Юрий плотно закрыл за ним дверь и вернулся за стол. Взглядом поискав на столе бутылку и не найдя её, он залпом выпил полуостывший чай.

— Вроде бы и давно было, а помню, как сейчас, — начал свою повесть хозяин кабинета, — Мы тогда сессию сдали, ну и забухали в общаге с приезжими заочниками. В общем, всё, как полагается. Почти вся группа. И бабы тоже.

Встав из-за стола, Мещеряков подошел к открытому окну и закурил. Чтобы не рвать контакт, я тоже встал и подошел ближе. И попросил сигарету.

— Короче, когда народ начал парами расползаться по комнатам, я оказался наедине с Дуськой, — рисковый герой-любовник глубоко затянулся, — Я тогда очень крепко выпил, ну и пропустил, как это получилось. Ну, как в паре с ней остался. Помню только дунькину голую жопу перед собой. Сначала вроде всё хорошо было, но эта дура взяла и обернулась! Не должны, говорит, коммунисты в такой позе отношения строить, давай, как-то по-другому! Я, как увидел её рожу, так всё у меня и повисло. Я и так, и сяк! А стручок спрятался за яйцо и появляться не хочет. Боится! В общем, надел я штаны, обматерил эту еб#нутую лошадь и ушел! И какие, к херам собачьим коммунисты, если мы в ту пору еще и коммунистами-то не были?! — с недоумённым раздражением взглянул на меня Мещеряков. — Вот же тварь тупая!

Глубоко затянувшись и еще раз пристально вглядевшись в моё лицо, и не заметив там признаков веселья, покоритель самозванного пика коммунизма продолжил свой рассказ.

— Ты не поверишь, но я теперь ни одну бабу раком трахнуть не могу! Даже жену и даже Алку! Поначалу всё нормально, но, как представлю, что она дунькиной рожей обернётся…

Еще больше загрустив, раковый экстремал-любовник достал из пачки новую сигарету вместо уже выкуренной.

— А с Капитоновой что у вас дальше было? — постарался я вернуть романтичную, но до слёз печальную историю в нужную мне колею

— А ничего хорошего! — прикуривая, ответил Мещеряков, — Обиделась она на меня. Зверски обиделась! И начала меня уничтожать. Безжалостно и методично. Она у нас комсоргом в райотделе была. Сначала по комсомольской линии, а потом и по службе на меня выговоры посыпались. Я поначалу перевестись хотел, но она и здесь всё перекрыла. Потом неполное соответствие вкатили, а там и аттестация. Уволили!

— Есть у неё слабые места? На чем её прихватить можно? — задал я свой главный вопрос.

— Жадная она. Жадная и до халявы очень охочая! Но это и так все знают, — оживился Юрий, — Если представится случай, что-то прибрать к рукам, то она его не упустит. Ты вот что, ты найди Ирку Алдарову и с ней поговори. Если ты с ней общий язык найдёшь и её разговоришь, то она тебе даст нужную фактуру. Было там у них что-то тухлое в паспортном, когда они рядом работали. И ты это, ты про то, что я тебе рассказал не трепись! — мой источник требовательно посмотрел мне в глаза, — Лады?

— Лады! — протянул я руку, как бы гарантируя своё немногословие относительно услышанного. — Слово даю!

Потом встал и направился в сторону приёмной.

Глава 16

— Что у тебя по ликёро-водочному? — в порядке живой очереди дошел до меня Данилин. — Эй! Проснись, Корнеев, я к тебе обращаюсь! — недовольно повысил он голос.

Я поднялся со стула и принялся обстоятельно развешивать на уши майора изделия из твёрдых сортов пшеницы. С содержанием в ней клейковины, как и полагается для качественной лапши, не менее двадцати восьми процентов.

Майор смотрел на меня вроде бы даже без злости во взоре. И потому я с уверенной воодушевлённостью продолжал вещать. Про то, что досконально изучаю материалы столь непростого уголовного дела и, про то, как я тщательно готовлю отдельные поручения операм отделения БХСС, и даже постановления о назначении экспертиз в ЭКО.

— Всё понятно! Короче говоря, конь у тебя там еще не валялся и ни хера ты по этому делу работать не начал! — не купился на мои пространные россказни опытный шеф.