Совок-7

— Я же в глазок посмотрела! — делая круглые глаза, оправдывалась Зина, выслушав мою отповедь относительно её неосторожности, граничащей с самоубийственным разгильдяйством.

— Эх, Зинаида Михайловна! — укоризненно покачал я головой, — Не бережете вы себя! Такая красавица! Такими шикарными данными вас природа наградила, а вы так наплевательски к своей божественной красоте относитесь! Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… Разве так можно⁈

— Какой вы к вечеру сердитый стали, Сергей Егорович! — улыбнулась гражданка Толкунова томной улыбкой Джоконды и прикрыла дверь в комнату, — Проходите на кухню, Дмитрий Яковлевич рано сегодня уснул. От того, что перенервничал, наверное.

Нарушив держимордовский этикет суточного милицейского дежурства, я снял обувь. Зинаида Михайловна проворно наклонилась за тапками и я еще раз убедился в её безупречной искренности. В распахнувшемся декольте пеньюара кроме полновесных, но пыром торчащих сисек ничего не было. Заметив мой заинтересованный взгляд, гражданка Толкунова не стала изображать смущение. Она просто сменила взор Джоконды на едва заметную улыбку кающейся Марии Магдалины Тициана. И от этого только выиграла. Особенно, когда пошла впереди меня на кухню, где был включен свет. И её прозрачный пеньюар с еще большей достоверностью убедил меня в честности этой женщины.

Отворачиваться я даже не пытался. В голове билась лишь одна мысль. Я никак не мог понять, как можно безоглядно и, не побоюсь этого слова, бессмысленно спать, когда в квартире находится такая женщина⁈ Настолько малосодержательно и да, что там! С преступной оголтелостью спать! Пусть даже и будучи практикующим философом?!!

— Чаю хотите? — наконец-то повернулась ко мне лицом Зинаида, по-прежнему улыбаясь своей загадочной улыбкой.

— Конечно, хочу! — хрипло ответил я, думая совсем не про чай.

Мадам Толкунова подпалила конфорку и поставила на плиту чайник. На кухне было гораздо светлее, чем в коридоре, а чертов пеньюар не перестал быть прозрачным.

— Как же я понимаю того висельника! — всё с той же невнятной хрипотой проворчал я, с величайшим трудом отводя глаза в сторону.

— Что? — переспросила Зина, — Я не расслышала!

— Вы что-то хотели мне сказать, Зинаида Михайловна? Мне дежурный передал, что вы о чем-то вспомнили.

Задавать вопросы женщине, глядя при этом на закипающий чайник, это тоже надо уметь. Н-да…

Глава 12

Минут десять я не вмешивался в сопливые переживания супруги будущего каторжанина Валеры. То, что моей квалификации хватит на то, чтобы упаковать двух мерзавцев в исправительно-трудовые учреждения, я не сомневался. Сейчас я лениво размышлял о целесообразности привлечения за «хулиганку» самих баб. И дело было не в моей врожденной ментовской кровожадности. И даже не в желании сделать задел на текущие сутки в виде впрок раскрытой «палки». Я совершенно добросовестно полагал, что надо наказать двух шалав, которые потешались, глядя, как их мужья измываются над ни в чем неповинным терпилой. Посадить их, понятное дело, никто не посадит. А вот висящий над их головами дамоклов меч в виде условной судимости или отсрочки, будет очень даже кстати. С таким «тормозом» они неизбежно поубавят гордыню и станут на порядок скромнее. Судя по поведению двух товарок, они управляются не совестью, а в лучшем случае, страхом. Стало быть, ярмо и гремушки условного срока и есть их удел на ближайшие год-два. Глядишь, и станут вполне себе приличными домохозяйками.

— Помоги, а? — донеслось сбоку, прервав мои мысли, касательно купирования женского хамства у двух отдельно взятых быдло-самок.

— Чем же я, милая, могу тебе помочь? — сделав над собой усилие, вернулся я в художественную самодеятельность, — Я же не суд и даже не прокурор Октябрьского района!

— Помоги мне этого суку Горшенина на нары усадить! — понизив голос, жарко зашептала немилосердная Лариса, — С хера ли мой Валерка один за него отдуваться будет⁈ Он этого долбанного Трякина всего-то раза два и стукнул. А кассеты из машины Валера забрал, потому что Славка ему велел! Ты помоги, пожалуйста, а я отработаю! Я девушка ласковая! — гражданка Соснина ткнула пальцем в разложенное в углу кабинета кресло.

Такого поворота от и без того непредсказуемой следственно-дежурной судьбы я никак не предвидел. Совсем недавно удержавшись от соблазна и мужественно не оскоромившись жутко притягательной Зинаидой, чтобы употребить сейчас Ларису⁈ Это было бы верхом неуважения к себе. Даже, если забыть, что мздоимство мне принципиально чуждо.

Однако и отталкивать Соснину покамест было никак нельзя. Не отыграла она еще своей партии в моём оперативно-психологическом этюде. Мне с ней еще предстоит тесное сотрудничество. И насколько оно будет конструктивным, зависит от наших с ней доверительных отношений. Отношений, почти интимных. В оперативном смысле этого слова.

— Ты не думай, я на всех подряд не вешаюсь! — занервничала от взятой мною паузы самоотверженная жертвенница, — Я своему мужу еще ни с кем не изменяла!