Совок 8

Поставив крест на совместном обеде в здешней столовой, я начал излагать свои проблемы. И, если с двумя парами туфель всё решилось без промедления, то все оставшиеся восемь минут я потратил на вымаливание тридцати пар всё тех же проклятущих немецких колготок. Которые к сему времени уже так мне осточертели, что при упоминании о них я начинал чесаться, как шелудивый пёс по фамилии Шариков.

— Серёжа, а тебе не говорили, что ты, как бы это помягче выразиться, хоть и молодой, но слишком наглый тип? — отвлёкшись от сборов, задала мне вопрос моя благодетельница. — Ты и так выгреб дефицитного товара столько, что мне даже вспоминать об этом не хочется! Ты полагаешь, что ОБХСС и моё руководство ничего не видят и ничего не знают? Знаешь, сколько желающих занять моё место? Поверь, они мне не только злобно в спину дышат, они еще непрерывно сигнализируют наверх и во все стороны. Или, может быть, ты думаешь, что моё объяснение, что дефицит был реализован для сотрудников Октябрьского РОВД, снимет все вопросы ко мне?

Торговая фея смотрела на меня, как на сбежавшего из специализированного интерната, недоумка. С сочувствием и грустью.

Нет, я так не думал и очень хорошо понимал Светлану Сергеевну. И её, далеко небеспочвенные опасения, я понимал тоже. Отпуск со склада товаров, предназначенных для розничной реализации, был учтён ныне действующим УК РСФСР. И то обстоятельство, что санкции по той статье не шибко велики, утешением для чиновницы было слабым. Судимость и потеря партбилета в комплекте с должностью, ломали хорошо устроенную жизнь раз, и навсегда. Шевцова права на все сто процентов, операцию с наборами я провернул по-махновски. Сверх всяких лимитов и без необходимых согласований. Заручившись лишь письмом от начальника райотдела. И воспользовавшись добрым к себе отношением хорошей женщины.

— Извините, Светлана Сергеевна, что-то я действительно лишканул! — покаянно приложил я руку к груди. — Занесло меня по юношеской неопытности, вот и забыл про приличия. Вы только не подумайте, я не корысти ради! Так уж случилось, что партийное руководство взяло на себя функции распределения, ну и по своему обыкновению маленько проворовалось. Еще раз прошу простить великодушно!

С минуту Шевцова рассматривала меня, как бесхозного пикинеса, задравшего правую заднюю ногу на сапог постового милиционера. Потом взяла с подставки листок бумаги и начала что-то быстро на нём писать.

— Вот, езжай с этим к директору «Светланы»! — протянула она мне бумажку, — Знаешь этот магазин на Мира?

Я заверил, что знаю.

— Марченко Зинаида Петровна. Это директор магазина. Отдашь ей эту записку и деньги за тридцать колготок. Всё, иди! — Шевцова встала и подойдя к настенному зеркалу, начала поправлять помаду на губах.

— Спасибо большое, Светлана Сергеевна! — растрогался я великодушием этой золотой женщины, — Вовек вам этого не забуду! — рассыпался я в выражении признательности.

Видя, что царица горторговли витает мыслями где-то уже не здесь, я, пятясь, покинул Олимп дефицита. Тихо затворив за собой дверь и весело подмигнув секретарше в приёмной.

Из Управления торговли я устремился, отнюдь, не в «Светлану». А в сторону городской винокурни. Я принял решение, как буду решать вопрос с уголовным делом по «ликёрке». Буду раскрывать его в режиме дембельского аккорда. Постараюсь в течение суток, максимум двух, разрубить этот гордиев узел так, чтобы сразу решить два вопроса. Служебный и свой лично-шкурный. В части, касающейся собственной безопасности.

Когда проходил через пограничный кордон «ликёрки», стоящая на калитке вохрушка, даже не стала смотреть на моё удостоверение. Видимо, на данном градоспаивающем предприятии меня уже знали в лицо.

Зайдя в здание склада, я не пошел к огненной мадам Юдиной, а сразу приступил к поискам моего знакомого книголюба. Алёшу Мордухаевича я обнаружил у вертикальной ёмкости в глубине склада. Там он вяло пререкался с каким-то мужиком, облаченным в синий халат и в солидные очки с толстенными стёклами.

— Гражданин Вязовскин, вы задержаны! — суровым голосом бригадира расстрельной команды, поверг в уныние я бздуна и стяжателя. — На сборы вам пятнадцать минут! В ИВС поедем!

— Позвольте, как это он задержан⁈ — поперёд несчастного пидора визгливо забеспокоился синехалатный товарищ, — А как же я? Кто мне отпустит недостающее сырьё? Товарищ, вы понимаете, что из-за вас план дневной смены может быть не выполнен⁈ И, вообще, вы кто такой?

На суетливо переживающего за плановое спаивание строителей коммунизма, я не счел нужным обращать своё внимание. И даже не полез в карман за ксивой. В этот момент я с плохо скрываемым удовлетворением разглядывал смертельно перебздевшего Алёшу. Который едва держался на ногах от внезапно настигшего его пренеприятнейшего известия.

— Ты чего так морозишься, Алексей? — на всякий случай придвинулся я ближе к Мордухаевичу, — Если не хочешь переодеваться, то ничего страшного, тебя там примут и в спецовке. Пошли! — взяв кладовщика-литератора за руку, потянул я его в сторону выхода.