Совок 9 (СИ)

— Рассказывай, что там нового в райотделе? — не удовлетворившись одним полукольцом одноимённой с Краковым колбасности, разохотившийся до халявы Стас принялся за второе, — И еще, Серёга, ты не узнавал, что там с розыском того урода, что меня покалечил и твою машину разбил?

Прикинув, что больше минуты на расправу с остатками колбасы проглотистому Гриненко не понадобится, я без совестливых колебаний переместил одну бутылку со сливками и пару булок к себе поближе. И только после этого вступил в диалог с раненным другом.

— Нового ничего. Нас ипут, а мы крепчаем. Работаем, в общем! — надавил я забытым за десятилетия движением пальца на алюминиевую мембрану-крышку бутылки.

Отхлебнув гостовского молочного продукта, я откусил от хрустящей булки и снова отхлебнул. Уже часа два претерпевая голодуху, в эти самые секунды я ощутил блаженство. Сливки были сливками. Настоящими и без малейшего намёка на сою. И это в какой-то степени примирило меня с действующим в стране политическим режимом коммуняк.

Впрочем, когда случилось в конце апреля 1986 года в Чернобыле, те же самые коммуняки не стали утилизировать густо припорошенные радиацией запасы. Продукты питания и прочее сельскохозяйственное сырьё. Они просто тупо всё это смертельно ядовитое добро развезли по мясо-молочным и прочим комбинатам всей необъятной страны. Для дальнейшей переработки и последующей реализации своим адептам. Вечно голодным, но почти верящим в торжество Коммунизма, совгражданам.

И ведь переработали, и даже реализовали! Порадели, суки, позаботились о блоке коммунистов и беспартийных! Сами они ту колбасу и то масло не ели. Почему знаю про всё это? Да потому что все эти перерабатывающие предприятия были расположены в промзоне Советского района. Молокозавод, куда привезли из зоны Чернобыля масло, обычное молоко и сухое. Мясокомбинат, куда пришли сотни тонн говяжьих и свиных туш. Жиркомбинат, масло-сырбаза и Росбакалея. И прочее, прочее, прочее.

А я, как раз на тот момент, в качестве участкового инспектора обслуживал всю эту продовольственную радость. С приобретением доверенных лиц на контролируемой территории у меня всегда всё было хорошо. Равно, как и с получением от них информации. И беспрепятственный доступ на все предприятия у меня так же был свободный.

Короче, секретом для меня, как и для многих причастных, не было, что во всю колбасу и сосиски для областного народонаселения идет двадцать процентов чернобыльского мяса. То же самое было с молочными продуктами, крупами и овощами. И далее по длинному списку.

Должен сказать, что всё время, пока предприятия работали на сырье, привезённом из радиоактивной зоны массового поражения, на перерабатывающих комбинатах и заводах отбывали вахту инструктора обкомов, горкомов и райкомов. Той самой руководящей и направляющей Коммунистической Партии Советского Союза. На всякий идеологический случай, следует полагать. И менты тоже дежурили. Эти уже, на случай общественно-пролетарских возмущений. Гэбня постоянно там не присутствовала, но периодически наезжала для просто посмотреть.

И еще! Всё время, пока на мясокомбинате в производство шло сырьё из Чернобыля, ни одного килограмма из этого мяса в один особенный цех, который все называли «обкомовским», не попало. Всё радиоактивное «счастье» шло исключительно в колбасу и сосиски для пролетариата, и прочего неприхотливого плебса.

Для меня это обстоятельство тогда послужило поводом пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь. И на любимую Родину, где так вольно дышит человек. Тот самый человек, которого в любой момент меня могли послать лупцевать изделием ПР-73. За то, что он не хочет совать радиоактивное мясо в колбасу для своих детей. К слову, ПР, это палка резиновая. А 73, это её длина.

Я точно знаю, что такое было не только в нашем городе и области. Все зараженные запасы сельхоз-сырья и продуктов, в том числе и громадные стратегические запасы Госрезерва на случай войны, также развезли по областям СССР. Заботливые и экономные партийцы досыта накормили смертельной радиацией всю страну. За исключением среднеазиатских республик. Тем просто повезло, что климат у них жаркий, а на дворе уже май. А складов и морозильных камер им самим позарез не хватает. Только по этой прозаической причине джамшуты и спаслись.

А потом, через какое-то время эта советско-союзная атомная бомба рванула. Потому как чудес в этой жизни не бывает и за всё надо платить. В том числе и за сосиски. Тем более, если они из Чернобыля.

И народ взялся заумно гадать, почему каждый третий вдруг начал болеть онкологией и помирать в пять раз чаще. Все последующие десятилетия, вплоть до тридцатых годов двадцать первого века. И дальше, в будущную бессрочную даль всех последующих веков. Таким образом, во имя торжества Коммунизма страну своими загребущими и смертельными клещами подмял под себя беспощадный недуг. Рак, как его называют в простонародье. Впрочем, в этой ситуации плохо не всё и хоть одно радует. То, что номенклатурных партийных товарищей и их потомство это беда, скорее всего, коснулось в меньшей степени. В гораздо меньшей…