Совок. Вперёд в СССР (СИ)

Я же до вечера и утром следующего дня просматривал свою память, и надо сказать она меня не подвела. Помните того кандидата в историки? Наше сотрудничество не закончилось и длилось до самой моей смерти, тот уже как постоянному клиенту сам доставлял материалы, получая оплату и новый заказ. Так что я изучал и запоминал где-что находили. Ценности, деньги, оружие, разные другие находки. По всему Союзу. Всю мелочёвку даже с моей памятью запомнить сложно, но у меня было несколько лет, постоянно перечитывал и запоминал. По Ленинграду меня тоже были, и немало. Ой как немало. Жаль война и обстрелы большую часть уничтожили, но и того что осталось заставляло в восхищении крутить головой. Просить деньги у матери Демида мне нельзя, вопросы возникнут, а заиметь финансовую независимость нужно. Это я к чему. Письмо Сталину, ха, какой плагиат, писать я собирался как покину больницу. Сначала добуду деньги что сейчас входу, куплю посменные принадлежности, напишу, и в ближайшие выходные отправлюсь на поезде в Москву. В субботу уеду, в воскресенье вечером вернусь. Брошу письмо в почтовый ящик, что висит поближе к Кремлю. О том, что на Никитских воротах есть почтовый ящик, куда нужно кидать письма лично для Сталина, это не более чем байка. Письма писали Сталину через обычную почту, и что важно, он их ПОЛУЧАЛ. Как объяснить своё отсутствие матери Демида, я пока своей её ещё не воспринимал, да и сложно это, ещё придумаю. Чуть позже. Время будет.

Так вот, вернёмся к находкам, сделанным в Ленинграде в разное время. Многое ещё не существует, их сделали после войны или вовремя, но несколько точно довоенные и там есть банкноты что сейчас в ходу, адреса помню, посещу пока одно, самое быстрое в извлечении, и займусь делами. А тут ещё школа, да Новый Год вот-вот наступит. Вон, больницу украшают. Всё это я и обдумывал и на следующий день, после осмотра врачом, меня выписали. Маргарита Ивановна, мама Демида, пришла за мной. Одежду из гардероба принесла. Та её высушила, привела в порядок, и вот пригодилась. Так что я оделся прямо на байковое нательное бельё. Штаны с начёсом, свитер, куртку, шапку-треух из непонятного кого чёрного меха, на ноги валенки с подбоем. В карманах перчатки, не забыли положить. Шарф тоже был, верхнюю одежду я надел уже на выходе, и мы, попрощавшись с врачами и другими медиками, говоря спасибо за помощь, я даже поклонился, направились домой, а я с интересом осматривался. Стоял светлый день, без снега, всё искрилось, ослепляя, и действительно можно ослепнуть, в такое время затемнённые очки вещь необходимая. Маргарита Ивановна опытная, щурилась, когда шла, я также делал. Пришлось дожидаться трамвая на остановке и ехать три остановки, оказалось больница находилась рядом с местом, где я провалился под воду, а жили мы дальше. Ничего, доехали. И дом наш показался. А потом мы прошли в подъезд и поднялись на второй этаж. На каждом этаже по три квартиры, и открыв ключом дверь, прошли в нашу, пятую. Двухкомнатной та оказалась, вполне неплохо обставленной, с ожидаемым пианинном в зале. В зале и была кровать родителей, а комната чуть меньше детская, где было три панцирных кровати. Одна уже взрослая, односпалка, и две меньше, по покрывалам видно, что для девочек. На стуле у кровати Демида… Всё, Демид погиб, тут ничего не поделаешь, теперь это моё, как наследника. Так вот, у моей кровати стоял стул с домашней одеждой, там вещи из карманов верхней одежды, которые были при нём во время трагедии. Тут же и ключи от квартиры. Маргарита Ивановна, сообщив, что опаздывает на работу, отпросилась на два часа, чмокнула меня в лоб, сказала, что щи на плите, пообедать велела, и покормить Машу и Наину, когда они придут из школы. А в час дня забрать Наину из школы, где та учится в первом классе. Наину в семь лет отдали в школу. Маша чуть позже будет, у них сегодня дополнительные уроки, да и дежурная она по классу. А завтра я и сам в школу отправлюсь. Сегодня к слову двадцать седьмое декабря. День недели – среда.