Совок

Понятно. Значит, злым, вернее, суровым старшим товарищем из них двоих сегодня будет он. А Макаров, наоборот, будет добрым и заботливым начальником. Ну так никто и не против, пусть играются. Однако давать какие-либо информационные авансы этим двум славным майорам я не собирался. Их игрища никак не повод для моей глупости. Пусть они конкретизируют свои вопросы и тем самым обозначат свои аппетиты и осведомленность. А уж мы подумаем, имеет ли смысл нам растрогаться от их доброты и поддаться соблазну эксгибиционизма.

— Анатолий Иванович, уж это я хорошо понимаю! От вас с товарищем майором у меня секретов нет! Вы же помните, что это именно я настоял, чтоб вы к «Рубежке» с нами поехали. И крамольные бумажки я сразу вам отдал, как только у прокурорского забрал! Вы ведь помните? — с выражением легкой обиды на лице заволновался я, изображая обеспокоенность его недоверием.

— Ну да, ну да… — Слоник с легкой неуверенностью посмотрел на Макарова.

— А ты скажи, Корнеев, как есть скажи, откуда в той яме ханка образовалась? Много ханки! И бумаги эти там откуда? — начальник РОВД Макаров разглядывал меня, не скрывая своего интереса, уже напрочь отбросив дешевые реверансы, с которых начал Слон, — Ты только не ври, не надо, ты ведь не считаешь, что мы глупее тебя, а, Корнеев?!

Владимир Алексеевич указал Тарасову глазами на пустые рюмки. И мне показалось, что этот знак не часть коварного замысла, а, что ему просто самому захотелось выпить водки. А это не есть хорошо. Значит он растерян или злится. Скорее всего злится потому что растерян. И все от того, что не складываются у него в голове пазлы относительно сидящего перед ним писюлька в мамлеевских погонах. Нет, нам такой хоккей не нужен! Злой начальник РОВД нам ни к чему.

— Не думаю я так, товарищ майор! Я год в милиции всего, а вы с Анатолием Ивановичем, наверное, раз в двадцать больше моего уже отслужили! — польстил я своим руководящим собутыльникам, — Тут вообще все просто! Один из братьев Кулиевых мне эту информацию слил. У них там промеж себя обиды, вот я и воспользовался! — без малейшего зазрения совести опустился я до циничного обмана своего прямого руководства. — А потом я уже через Мамедова закинул Ягутяну дезу, что мы с Нагаевым барыгу пристрелили и около «Рубежки» прикопали. Он на эту шнягу повелся, а дальше вы и сами все знаете. Нам от Ягутяна надо было избавиться, он посадить нас обещался! — вполголоса доверительно поведал я товарищам майорам абсолютную правду, — Заодно он самолично всю доказуху против своих басмачей нам легализовал! — простодушно объяснил я Макарову свои мотивы, делая вид, что полный идиот и не понимаю виртуозности проделанной комбинации.

Майоры ошарашенно переглянулись и почему-то уставились на меня, как на убогого. Было видно, что Макаров силится понять, кто перед ним, скорбный умом везунчик или наглый манипулятор, цинично сношающий мозги ему лично и его заместителю. В его глазах читалось, что в последнее ему верить хотелось меньше всего. Владимир Алексеевич выдохнул и показал Тарасову пальцем на свою рюмку. Видимо, он решил, что я пока слишком соплив и не достоин, чтобы меня следовало опасаться. Я тоже выдохнул. Мысленно.

Братья Кулиевы, Гусейн и все три ары находятся сейчас в СИЗО. И поскольку числятся они там за прокуратурой Волжского района, то ни Макаров, ни Тарасов поговорить с ними не смогут. Если, конечно, приспичит, то майоры напрягутся и тропинки к джигитам протопчут, но им не это надо. Их больше интересует мой конфликт с Ягутяном и, самое главное, последствия этого конфликта для них лично. Ну и понимания им хочется относительно моей сомнительной персоны.

Тарасов настойчиво придвинул мне наполненную тару и проследил, чтобы я ее опорожнил в себя до капли. Сам он к своей рюмке не притронулся, зато снова позаботился о наполнении наших с Макаровым. Драконить руководство в мои расчеты не входило. Мне надо, кровь из носа, устаканить ситуацию и остаться на локтионовском участке. Иначе я не смогу хоть как-то контролировать ситуацию на мясухе. И без того времени потеряно до обидного много. Подспудно где-то в мозгу зрело ощущение, что на решение проблемы у меня осталось не более двух недель. Я бы на месте комбинатовских воротил дольше не тянул с моей зачисткой.

Помурыжив еще часа полтора, майоры разжали свои ласковые челюсти и отпустили меня, настоятельно рекомендовав никуда больше не влазить без их на то ведома или указания. И немедленно информировать их о малейших новостях, касательно Ягутяна и посещений Волжской прокуратуры. Клятвенно заверив руководство и поблагодарив за угощение, я, не задерживаясь, ретировался.