Совок

— Короче, устраняешь косяки и замечания в половине отказных и свободен!

Предложение, на первый взгляд, выглядело заманчивым, а объем работы, если больше ничем не заниматься, вполне посильным. Однако соглашаться я не спешил, надо было просмотреть все материалы. Капитан дилетантом не выглядел и халтуру ему впарить вряд ли получится, а значит, отказняки придется перелопатить качественно. Беда в том, что далеко не все отмененные прокуратурой постановления об отказе в возбуждении уголовного дела можно подшаманить до безупречности. Часто за многими из них скрывается пошлейшая попытка опера или участкового укрыть преступление от возбуждения уголовного дела. И чаще всего из-за бесперспективности его раскрытия. Чтобы не рушить святой процент раскрываемости, начальство любыми путями, явно или подспудно, но таки принуждает подчиненных лепить отказные постановления.

— Чего молчишь? — предприимчивый рабовладелец Тиунов косился, не забывая прихлебывать кипяток из своей емкой посуды.

— Сначала надо материалы посмотреть. И да, а чего их не исправляют те, кто эти постановления об отказе выносил? Пусть сами свое дерьмо и подчищают. Они обстоятельства знают лучше меня, да и самих заявителей, опять же, — набивал я себе цену ненавязчиво.

— Да дебилы они! — наконец-то открылся капитан, потеряв самообладание, — У меня более тридцати процентов некомплект, а те, кто есть, в слове х#й по три ошибки пишут. Были нормальные инспектора, но кто на пенсию ушел, кого выгнали, а двое перевелись. Вот, дали на стажировку трех сержантов из ОВО и ППС, все трое на последнем курсе заочно в Елабуге учатся. Но они же, бл#дь, дураки дураками! — совсем уже откровенно загрустил Тиунов. — Мы вообще-то пятерых инспекторов на усиление просили, но пока только тебя прислали.

До меня дошло, почему так суетится этот мужик. И с какого перепугу он так уважителен со мной, с младшим лейтенантом. Он развалил работу, просрал кадровый ресурс, а теперь хватается за соломинку. Если он в течение двух-трех недель любыми путями как-то не разбавит такую массу отмененных отказняков, то это выльется в грандиозный шухер. В межведомственный скандал областного масштаба. За которым последует комплексная проверка не только его подразделения, но и всего РОВД. В Волжский заявятся ребята из областной прокуратуры и УВД. И ничего хорошего для Тиунова эта проверка не выявит. На орехи крепко достанется всем. И кислоликому заму Осколкову, и начальнику райотдела Колмыкову. Но первой полетит голова капитана. Полетит так, что уволят его по самым отрицательным мотивам и без всякой пенсии. Вот потому и угощает меня капитан Тиунов индийским чаем с пиленым рафинадом.

— Тогда мне нужно два дня на изучение, это раз. И до ума я за месяц довожу только десяток отказных. Не больше! Это два, — безапелляционно заявил я Тиунову.

— Ну и ладно! Договорились! — легко согласился капитан и я понял, что сильно продешевил. — Только материал по краже туфлей у гражданки Мордвинцевой ты обязательно доработаешь, это не обсуждается! — быстро выставил вперед ладони рабовладелец в форме капитана советской милиции.

— А кто такая эта гражданка Мордвинцева? И почему отказной материал по краже не уголовный розыск собирал? — задал я закономерный вопрос.

Я чувствовал какой-то подвох и то, что я сейчас вляпываюсь в чужой местечковый блудняк. Чувствовать-то чувствовал, но в то же время хорошо понимал, что деваться мне некуда. Начну я сейчас быковать и волжане запросто обеспечат мне взыскание за подписью начальника УВД, чьей милостью я здесь оказался. А его выговор будет висеть целый год и никакой начальник Советского РОВД досрочно его с меня не снимет ни за какие подвиги. И моя очередная звездочка отодвинется еще на год. Даже, если я выпрыгну из штанов и обеспечу на своем участке стопроцентную раскрываемость. Что само по себе является утопией.

— Непростая она баба, — признался хитрован Тиунов, — Мордвинцева Софья Львовна, директриса универмага «Светлана». На Чапаева который, он рядом тут. Её на туфли уже месяца два, как обнесли, с тех пор с ней и мучаемся. А то, что нам отписали, так все вопросы к начальнику. Подполковник Колмыков недавно на РОВД начальником поставлен. До этого он у нас замом по опер был. А что материал по краже нам отписал, то это он так по старой привычке своих оперов разгружает, — жалился на несправедливую жизнь капитан.

— Никак не может понять, что теперь он над всеми в райотделе начальник и родные ему все службы, а не только опера.

Тиунов на удивление был откровенен и не боялся касаться острых тем в разговоре с посторонним мамлеем. Такое поведение капитана, по меньшей мере удивляло. Или же тупость начальника его так достала, что ему уже все по фигу? С другой стороны, мне с ними детей не крестить, месяц я как-нибудь потерплю.

— Я в феврале после отпуска на ВВК ухожу, а там на дембель! — развеял он все непонятки, очевидно, почуяв мои мысли, — Выслуга у меня есть. Ты когда приступишь?