Совок

— Все, мои дорогие, теперь, как только строители вернутся из подшефного колхоза, так за два-три дня они вам там каменный туалет поставят. И даже свет вам туда проведут! Раньше никак! До конца уборочной их не отпустят!

Женщины особо не воодушевились и карабановского оптимизма не приняли.

— Васильич, мы и без лампочки не промахнемся, а строители из колхоза только месяца через полтора, не раньше вернутся! А до того как нам быть? — в женских голосах вновь начали проявляться тревога и глухое недовольство.

— Бабоньки, так вот же товарищ милиционер специально для этого к нам прибыл, он вас в обиду не даст, он этого подлеца обязательно поймает!

Прожженный профсоюзник лихо перевел стрелки и все внимание теток на меня. Мне оставалось лишь согласно склонить голову.

Переписав из присутствующих всех, кого коснулась рука извращенца, я в компании женщины в цивильном, оказавшейся диспетчером, пошел в ее конторку. Там находился интересующий меня график подвижного состава и, вдобавок, оказалась еще одна тетка. Которая была более почтенного возраста, чем та, что привела меня. Мне были предложены чай с вареньем и домашнего изготовления плюшки. Та, с которой я пришел, несмотря на свои лета «за тридцать», демократично сочла меня за ровню и назвалась просто Верой. А старшая вторая, без излишнего кокетства и претензий на что либо, представилась Любовью Михайловной. Обе они горячо выразили полнейшее понимание важности стоявшей передо мной задачи и проявили готовность всемерно помогать мне.

— Скажите, Вера, а как так получилось, что этот греховодник и до вас добрался? — начал я расспрашивать угощавшую меня женщину, — Ведь вы здесь, а тот злосчастный туалет аж на другом конце города находится? Или вы в той диспетчерской тогда работали?

Вера, заботливо подкладывавшая на мое блюдце варенье, отрицательно покачала головой и вздохнула.

— Я тут второй месяц диспетчером, а раньше я на линии работала. Вожатой.

За приятной беседой и поеданием домашней выпечки мне удалось кое-что выяснить. Выходило, что пока еще неизвестный мне половой агрессор свою разбойничью деятельность начал в апреле этого года. Оказалось, что самой первой его жертвой случилась некая Сутормина Галина. Девица видная, но, по общему мнению моих собеседниц своенравная и слишком много о себе понимающая. И на данный момент, уже два месяца, как из ТТУ уволившаяся. Этой Суторминой, поначалу и досталось больше всех от рукастого мучителя.

— Сначала этот охальник только ее и щемил. Почти каждую смену внимание он ей оказывал, — без особого сочувствия к Суторминой поведала мне Вера.

— Точно! Это из-за него она и уволилась, — подтвердила Любовь Михайловна.

Данное обстоятельство уже было реальной зацепкой и давало хоть какой-то намек для выявления причинно-следственной связи. Поговорить бы с ней, с этой, много о себе понимающей Суторминой Галиной. Отчего это у маньяка такая устойчивая симпатия к ней приключилась? Почему так сложилось, что он на ней сосредоточился? Кто он? Соблюдающий инкогнито добрый знакомый или тайный поклонник из числа пассажиров?

— Скажите мне, девушки, а, что за человек она, эта Галина Сутормина? Мне показалось, что вы не очень по-доброму о ней вспоминаете? Или?… — не стал я мудрить и напрямую поинтересовался о любимице тайного эротомана Гале.

— Не показалось тебе, не заслужила она, чтобы добром ее вспоминали! — Вера поджала губы, а старшая соседка по диспетчерскому офису ей поддакнула.

— Злая она на язык и за зубами его держать не умела. Как про других, так не стеснялась сплетни распускать, а сама шибче всех на передок слаба была! — Любовь Михайловна заговорщицки подмигнула мне в сторону вдруг озаботившейся чайником Веру.

Женский коллектив, это почти всегда переполненный кладезь с очень интригующей информацией. И он, этот кладезь, зачастую является подарком для любителя пошлых сплетен или для какого-нибудь мента. Взявшегося, к примеру, за поиск сексуального озорника. Впрочем, тот, кто сможет провести четкую грань между, вроде бы, никчемной досужей сплетней и полезной оперативной информацией, пусть первым бросит в меня камень!

Поначалу трамвайные диспетчеры мялись, поджимали губы и мой интерес относительно взаимоотношений в коллективе удовлетворять не рвались. Но постепенно, где мытьем, где катаньем, а порой с использованием тонких провокационных вопросов, мне все-таки удалось кое-что выяснить про слабую на передок Галю Сутормину. Говорила в основном Любовь Михайловна, время от времени, поглядывая на Веру, как бы согласовывая с ней свою откровенность. А когда та после телефонного звонка вышла из диспетчерской, то ветеранша ТТУ уже разговорилась на полную катушку.