Совпадения случайны (СИ)

Снаружи ничего нового — мусорные баки, иномарки, заснеженная улица, грязное пятно света на дорожке от уличного фонаря, безликие прямоугольники окон старого дома.

Опять перебираю глазами этажи. Там когда-то была моя комната, рядом с ней кухня. Дальше кухня Кирилла, спальня тёти Наташи и… его комната.

Я обещала себе не смотреть в его окна! Но не могу… Особенно сейчас, когда я узнала то, чего мне не следовало знать.

Так и вижу, как он обнимает её во сне, шепчет на ухо ласковые слова, уговаривает на секс.

Я могла бы сейчас быть на её месте. Будь я тогда более сговорчивой, в моей жизни не случилось бы и половины того дерьма, что мне пришлось пережить.

Светка опять что-то бормочет во сне.

Я собираюсь вернуться в постель, когда у Пановых на кухне загорается свет.

Отсюда я вижу только навесные ящики гарнитура, дорогую люстру и стол у окна. За полгода ничего не изменилось. Не удивлюсь, если старая "Бирюса", которая всегда была бельмом в глазу в дорогой обстановке, до сих пор стоит справа в углу.

Между тем в кухне появляется женская фигура в цветном халате. У тёти Наташи был такой. С долю секунды сомневаюсь, она ли это. Возможно, это новая Даша Кирилла. Ведь беременным свойственно не спать по ночам.

Но женщина подходит к столу, и я отчётливо вижу её короткую стрижку. Чёрные волосы, окрашенные в "драгоценный чёрный агат" от "гарньер". Мама Кирилла всегда красилась только в этот оттенок. Ничего не изменилось.

А тётя Наташа тем временем проходит мимо стола, на несколько секунд скрывается из моего поля зрения и появляется вновь с бутылкой в руках и уже наполненным бокалом. Видимо, я была права — старая "Бирюса" так и стоит на своём месте.

Женщина усаживается за стол и залпом выпивает жидкость в бокале.

Стоп!

Она пьётвино? Серьёзно?

Я прищуриваюсь… Да, это винная бутылка. Я видела такие по акции в "Козиночке". Название, конечно, не смогу сейчас прочесть, но бутылку такой формы нельзя не узнать.

Пока я размышляю о вине, тётя Наташа достаёт сигареты и закуривает. Сделав первую глубокую затяжку, она выпускает дым и свободной рукой закрывает лицо. Её плечи вздрагивают, и я понимаю, что она… плачет.

Мать Кирилла курит, плачет и прикладывается к бокалу.

Да, тётя Наташа, которую я помню, курила. То были исключительно тонкие сигареты с ментолом. Она всегда красиво зажимала их между пальцами и изящно стряхивала пепел.

Тётя Наташа, которую я помню, иногда плакала.

Однажды она позволила себе всплакнуть, рассказывая мне за чашкой чая, как тяжело маленький Кирюша пережил наш с бабушкой переезд.

— Ольга Николаевна ведь ни телефона ни адреса мне не оставила, — вспоминала она, помешивая ложечкой любимый каркаде. — А мы с Кирюшей потом каждые выходные ездили в Центральный парк, надеясь однажды там встретиться с вами. А сколько раз потом Кирилл один в Центр ездил… Не сосчитать! Денег у меня выпросит, сбегает на рынок, купит розу садовую и бегом на автобус до парка. Бродил там по аллеям, тебя глазами искал. Проболтается до вечера и возвращается домой. Сам уставший, глаза грустные и эта роза, так и не подаренная, в руке. А потом вы встретились в парке…

Её голос дрогнул, и она расплакалась. То были слёзы радости за нас.

Да, тётя Наташа курила, плакала, но…алкоголяв их доме не было никогда. Кирилл не раз заострял на этом внимание.

— Батя у меня запойный был, — говорил он. — Мать боится, что по его стопам пойду. Только с банкой пива увидит, сразу скандалить начинает. Сама за всю жизнь ни капли в рот не взяла, и мне теперь не даёт.

Та тётя Наташа, которую я вижу сейчас, сидит у окна с бокалом в руке, плачет, "закусывает" вино сигаретой и, судя по всему, делает это не впервые.

Я не свожу с неё глаз. Она тушит сигарету, закуривает новую, наполняет высокий бокал напитком цвета крови и залпом осушает его.

С ней что-то не так…

Глава 21

А между тем Наталья поднимается из-за стола, подтянувшись к окну, открывает пластиковую створку, выплескивает остатки вина на снег, и, окинув улицу беглым взглядом, вдруг замирает на месте.

Её взгляд упирается в моё окно.

Она видит меня?

Конечно, нет.

Возможно, она чувствует, что кто-то наблюдает за ней.

Я боюсь быть замеченной. Потому отхожу от окна, возвращаюсь в постель и под Светкино сопение вскоре проваливаюсь в сон.

***

— Доброе утро, Дашка! — восклицает подруга, когда я, заспанная и растрёпанная, появляюсь на кухне. — Остатки вчерашнего курника уже в микроволновке. Так что у тебя есть 3 минуты, чтобы привести себя в порядок и позавтракать со мной!

Часы на кухонной плите показывают полдень. Уехала, называется, первым троллейбусом…

Светка тем временем гремит керамическими чашками и заливает кипятком чайные пакетики. Её забота, конечно, умиляет, но я всё ещё помню, как вчера, спрятавшись под одеялом, она мурлыкала по телефону с чужим мужчиной и зазывала его к себе.

Я молча ухожу в ванную, исполняю все необходимые утренние процедуры, приглаживаю волосы, наношу лёгкий макияж и вскоре возвращаюсь на кухню.

Лапина прихлёбывает чай и, уткнувшись в экран мобильника, уже с кем-то переписывается и хихикает.