Современная австралийская новелла

Если вы хотите отучить пса гоняться за машинами, выстрелите ему в зад из катапульты небольшим камнем, когда он увлечен погоней. Собака будет застигнута врасплох. Она не видела, что это сделали вы, и воспримет удар как кару свыше. Подход, так сказать, антропоморфический, но вы понимаете, что я хочу сказать: собака запомнит его на всю жизнь, и это отучит ее от такой привычки, и у вас не будет необходимости повторять свой эксперимент снова.

Назавтра я остался дома. Час ушел у меня на то, чтобы соорудить исправно работающую катапульту, и еще минут двадцать мне пришлось попрактиковаться. И вот все готово. Курс «лечения» в это утро ограничился для Реда двумя выстрелами, которые, я знал, были не слишком болезненны. К дороге и к канаве он теперь и близко не подходил. Ободренный успехом, я решил отучить его валяться на тротуаре. Мне это тоже удалось.

Я понимал, однако, что это лишь отсрочка. Я должен был вернуть его на волю. Отдать его в зоопарк или избавиться от него как-то иначе — такую альтернативу я уже отверг. Свинберн в тот день вернулся домой раньше обычного.

— Вижу, вы упорно стоите на своем, продолжаете держать у себя своего азиатского волка, — говорит он.

— Canis familiaris разновидность dingo, — поправляю я его. — Нет, я не собираюсь его держать. Я верну его на волю.

— Но динго задирают овец.

— Где нет овец, там они этим не занимаются.

— Овцы есть везде, — упрямо говорит Свинберн.

— Австралия — страна большая, — парирую я. — Найдется место, где он сможет жить, как ему нравится. Но прежде чем выпустить на волю, его надо обучить охотиться.

— На кого, на диких животных?

— На кого, же еще?

— Тут уж вам придется иметь дело с защитниками фауны.

— Кролики не находятся под защитой закона, — говорю я.

— Кролики — вредители, такие же, как динго!

Однако они не дали мне времени привести свой план в исполнение. Мне приходила в голову мысль, что они могут подложить Реду приманку с отравой. Но трудно было поверить, что они так его ненавидят. Кроме того, класть приманки с ядом — противозаконно, а большинство обитателей Мэншен-стрит были людьми законопослушными. Нет, они не отравили Реда. Они расправились с ним иначе. Как-то раз Ред удрал в заросли, и владелец птицеводческой фермы по ту сторону долины застрелил его из ружья, не нарушив при этом закона.

— Искренне сожалею о гибели вашей собаки, — не без злорадства говорит мне Свинберн.

— Не пойму, зачем ему приспичило удирать в заросли? — недоумеваю я.

— Видите ли, уж мне-то известны повадки динго, — вкрадчиво замечает он, и глаза его при этом так и сияют от удовольствия, — скорее всего, он погнался за сукой. Вам следовало бы получше знать повадки животных.

И тут мне все становится ясно. Он подговорил того фермера. Эти, на Мэншен-стрит, все делали по закону. И ничего доказать я все равно бы не смог.

— Лучше уж держать в доме попугая, — говорю я, так и кипя весь от злости. — Секс у него подавлен, вот он и пытается совокупиться с вашей рукой. — Только я употребляю более крепкое словцо. — Все прекрасно и замечательно, и к тому же они умеют говорить.

Потом я пожалел, что не сдержался. В другой раз, когда попугай проделывал эти свои штучки на руке его жены, Свинберн свернул ему шею.

Вскоре после этого мы продали свой дом. Период моего увлечения дикой австралийской флорой подошел к концу.

Перевод Н. Ветошкиной

Джуда Уотен

Игра в войну

Все его звали Культяпой, иногда Культяшей, потому что левая рука у него была короче правой и почти не действовала, а настоящее имя его было Джеки — так называла его мать. Дом Ингейтов беда не обходила стороной: отец умер, когда Джеки был еще малышом, и отца своего он совсем не помнил. Дядя Том, единственный брат отца, находился в Германии, в лагере для военнопленных. Дядю Тома Джеки считал героем и жаждал его возвращения. И хотя Джеки не помнил его лица, он беспрестанно говорил о своем дяде и хвастался им перед всеми соседскими мальчишками.

Джеки и его мать жили в деревянном домишке неподалеку от бойни и кожевенной фабрики. Рядом было несколько пустырей, где обычно собирались мальчишки. Они играли в футбол и крикет или дрались. Но однажды Ингейт-Культяпа предложил играть в войну. И с тех пор мальчишки, собираясь на пустыре, стали формировать армии.

Культяпа объявил свою армию партизанами. Он был главнокомандующим, адъютантом он назначил Дика Томпсона, добродушного толстого мальчика, который считался очень хорошим борцом, и еще три-четыре мальчишки были рядовыми.

Как-то раз они заняли сарайчик позади заброшенной хибары, а вражеская армия пыталась взять его штурмом. Обе стороны пустили в ход палки, камни и жестянки из-под джема, собранные со свалки неподалеку.