Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

И, наконец, сугубо для любителей царского парламентаризма еще напомню забытый факт: Государственную думу последнего созыва распустило тоже Временное правительство, а никак не большевики.

* * *

Вот свидетельство о политической импотенции царизма и Временного правительства от британского посла в Петрограде, очевидца событий, Бьюкенена, тем ценное, что он ненавидел большевиков:

«Император согласился даровать конституцию только после того, как его час уже пробил, и когда, выражаясь словами телеграммы Родзянко, было уже слишком поздно. То же самое было и с Керенским. Он выжидал и мешкал. Когда же, наконец, он настроился действовать, то оказалось, что большевики обеспечили себе поддержку гарнизона, и что не им, а ему предстоит быть раздавленным. Если бы я должен был написать эпитафии царизму и Временному Правительству, я написал бы два слова: потерянные возможности»[288].

А теперь несколько фактов о действительном красном терроре:

1. Ответность. Только через полгода после начала белого террора Ленин подписал закон о красном терроре. Уже в феврале 1918 г.(!) Корнилов (прекрасно образованный дворянин и христианин) собрал армию и начал военные действия против советской власти, расстреливая коммунистов и их сторонников без суда и следствия. Он напутствовал свою армию следующими словами:

«Не берите мне этих негодяев в плен! Чем больше террора, тем больше будет с ними победы!»[289]

Вот образцы свидетельств самих белогвардейцев:

«Взятые в плен, после получения сведений о действиях большевиков, расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем больными людьми, до того они изнервничались. У Корвин-Круковского появилась какая-то особая болезненная жестокость. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность расстреливать большевиков, но, к сожалению, я знал много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать взятых в плен».[290]

«Все большевики, захваченные нами с оружием в руках, расстреливались на месте: в одиночку, десятками, сотнями. Это была война «на истребление».[291]

Это происходило в то время, когда красноармейские отряды представляли из себя разрозненные партизанские плоховооруженные группы. Троцкий только начал создавать тогда свою армию. Но и при этом Ленин с Троцким не решились объявить красный террор. К лету 1918 г. белый террор вышел на новый уровень.

Приход к власти сторонников Учредительного собрания – «надежды демократии России» – в городах Поволжья сопровождался убийствами многих коммунистов и беспартийных депутатов Советов. На территории, которую контролировал так называемый «Комуч» (Комитет учредительного собрания) были созданы структуры государственной охраны, военно-полевые суды, применялись «баржи смерти». В белых армиях террором занимались отдельные службы контрразведки. Загоняли на баржу коммунистов и их сторонников, выводили ее на середину Волги, без необходимого продовольствия и медицинской помощи люди гибли по нескольку десятков в день. Тех, кто пытался прыгать в воду, расстреливали.

Летом 1918 г. начались убийства лидеров большевиков.

20 июня 1918 года убили Володарского.