Современная дРама (СИ)

— Ты слишком строго к себе, Алис, — не согласился писатель, несмело сжимая мои пальцы.

— Как и ты, Вась…

Мне отчаянно захотелось узнать у него, а точно ли он верит, что между нами просто дружба. Наверно, потому что я сама не могла себе ответить на этот вопрос. И чтобы подтвердить свои выводы, я разжала руку, скользнула пальцами к его лицу, провела по щеке, словив его взгляд в темноте комнаты и приблизившись на расстоянии выдоха, шепнула в губы:

— С новосельем, Вась…

Несмелое касание губ, хриплый вздох, судорожный выдох, аромат земляночного вина на кончике языка и тёплый ответный поцелуй…

Глава 19

Всегда есть тот, кто разрушит сказку. В моем случае, волшебство сонного утра разбил вдребезги Вася. Он носился по квартире в поисках вещей и куда-то собирался. Взошедшее солнце аляповато билось в огромные окна, преломлялось, и по полу рассеивались его блики, как из-под кисти абстракциониста картина пасторали всего сущего.

Я привстала на локте, прижимая к себе одеяло, сонно щурясь, пыталась разглядеть, что потерял писатель в одной из спален. Следом за ним в коридор, развиваясь, как пиратский стяг, выпорхнула белая рубашка.

— Что ты делаешь? — одеяло никак не хотело прикрывать оголеннную грудь, поэтому я зажала его подмышками.

— На работу опаздываю, — чуть ли не рявкнул Спиридонов из ванной. Я поджала губы.

В моей жизни были всякие утра после совместной ночи с мужчиной. Плевать, что весь опыт у меня основывался на бывшем муже, но такого ещё не было. Первое пробуждение вместе должно быть сонным, растянутым в пелене ещё не закончившейся ночи, с послевкусием пряного вина. Оно может быть даже торопливым, когда теряешь валенки, припомнила я ещё одного мужчину из своей жизни, но точно не таким. Как будто всей романтики тесных касаний, стонов и хрупкого момента счастья не существовало. Обычное утро двух абсолютно далёких друг от друга людей.

У меня озябли плечи и заныло внутри, под солнечным сплетением. Я резко выдохнула и села на кровати, скрестив ноги. Одеяло, как последний бастион своего благочестия, упрямо прижимала к груди. Что-то было не так. Совсем не так. Словно незримо крошился кусок жизни. На четвёртом курсе, идя на экзамен по административному праву, я поняла, что не хочу больше в этом участвовать, мне не нравилась моя профессия. Глубоко в душе я ненавидела юриспруденцию. И вот, подхожу я к универу и понимаю, что ещё шаг и меня вырвет, но я делаю его и сгибаюсь по середине улицы с рвотой. Тогда обрушился кусок жизни, что отвечал за выбор пути. Я просто не знала, как закончить своё обучение, но осознавала, что больше участвовать в этом не могу. Так и сейчас, что-то ломалось, только какой именно сектор, не понятно.

Я сглотнула кислую слюну.

— Вась, а, Вась, — крикнула я в коридор. — Ты мне ничего сказать не хочешь?

Он вышел из ванны уже одетый, в линялых узких джинсах и белой рубашке. Подошёл к кровати, протянув руку, перевернув ладонью вверх, намекая, чтобы я застегнула пуговки. Я коснулась пальцами сухой горячей кожи и вздрогнула на контрасте с холодным стеклом пуговиц.

— Ключи оставь консьержке, — он улыбнулся и наклонился ко мне. Я подалась навстречу, желая поймать его губы, но мужчина ушёл от поцелуя, коснувшись языком моего оголенного плеча. И уже из коридора крикнул. — Их у меня всего один комплект.

Обхватила колени руками, уткнулась лбом в них, так не сильно ощущалась дрожь, что бежит по телу. Выдохнула снова и встала с кровати. Голая прошлась в ванну. Из ехидного и зловредного принципа, хотелось проваляться в квартире Спиридонова прям до его возвращения с работы, но я слишком горда, чтобы не заметить посыл в дальнюю дорогу.

Закончив с водными процедурами, я перестелила постель, собрала коробки от пиццы, выключила везде свет и, хряпнув как следует дверью, удалилась. Консьержка смотрела на меня с таким обвиняющим видом, что будь я не так психованна, точно бы залилась краской при мысли, что она обо мне подумала. Но здоровая агрессия сделала своё дело и я, шлёпнув ключами по столешнице, без слов вышла из подъезда. Такси приехало мгновенно, и через полчаса я выгуливала Ириску и пила чай с облепихой и можжевельником из ближайшей кофейни. Параллельно кляла себя последними словами, смысл коих сводился к простому: Алиса, ты идиотка.

Мельком бросив взгляд на свою машину, я приостановилась, подняла собаку на руки и задумчиво спросила у неё:

— А не скататься ли нам, Ирис, в аксаковский парк на лебедей посмотреть? — не уверена, что птицы вернулись на озеро, но и просто погулять там было хорошо. Переоделась в спортивный костюм, прихватила воду для животинки и вынырнула из квартиры. В дороге все размышляла, что пошло не так. Хотелось развернуться с полпути и заявиться к писателю на работу, потрясая использованными гондоном и крича на весь офис: «Что не так, Вася?». Но отнеся эту затею к ряду абсурдных, вырулила на парковку парка.