Современная французская новелла

Он хорошо знал эту породу людей, которые вечно следят за выражением вашего лица, подстерегают каждую вашу мысль и, раз поймав нить, уже не выпускают ее из рук; при этом им доставляет особое наслаждение терзать вас сочувственной улыбкой: мол, кто-кто, а уж они-то вас понимают. Как бы не так! Этот тип ровным счетом ничего не понял, и тем хуже для него. Ему и невдомек, какая им грозит опасность — ему самому и всем, кто сидит и стоит рядом с ним в вагоне, всем пассажирам поезда — этого и других, которые курсируют и будут курсировать на этом участке до тех пор, пока все не полетит в тартарары. Короче говоря, жизнь тысяч людей висела на волоске. Разве этого недостаточно, чтобы человек побледнел?

Разумеется, он не стал пускаться в объяснения с соседом. Он просто встал и пересел на другое место, предоставив тому сколько угодно иронизировать по поводу человеческой неблагодарности. Кровь снова прилила к его щекам только тогда, когда поезд миновал опасное место.

На следующий день он решил было не ехать в метро. Слишком велик риск. Катастрофа могла произойти в любой момент, должна была произойти, она была неотвратима. Тоннель, конечно, держался много лет и мог держаться еще какое-то время, но своды уже пришли в ветхость. В один прекрасный день они не выдержат. Даже постройки древних римлян в конце концов ветшали, рушились и рассыпались в пыль. А между прочим, в те времена люди не позволяли себе такой неосмотрительности, как сегодня!

Однако, поразмыслив, он пришел к выводу, что, если не терять голову, можно как-нибудь спастись. В конце концов собственная гибель его не пугала. Равно как и гибель всех остальных. Главное — это сохранить хладнокровие в момент опасности.

По пути на службу он на всякий случай купил надежный молоток и сунул его в портфель, под бумаги. Молотком можно будет разбить стекло в вагоне и, если понадобится, уложить тех, кто станет ему мешать. Лучше спастись одному, чем погибнуть вместе со стадом.

В этот день несмотря на то, что в вагоне были свободные места, он решил не садиться и всю дорогу стоял возле дверей, готовый в любую минуту выпрыгнуть. Впервые он обратил внимание на пассажиров: одни — счастливые, молодые, беззаботные, другие — серьезные, старые, безучастные, третьи — рассеянные, погруженные в собственные мысли. Он с изумлением обнаружил, что, кроме него, ни один человек в вагоне не дрожит от страха, не прислушивается к стуку колес в тоннеле и никого из них не беспокоит, что с минуты на минуту они будут погребены заживо. Все они пребывали в неведении, в состоянии бездумной, безрассудной уверенности, что им ничего не грозит. Ни у кого и мысли не возникало, что им уготована участь кротов или крыс, застигнутых наводнением в норе. Эти люди вызывали у него чувство брезгливости, и он вдруг начал желать того, чего поначалу так опасался.

В тот день ничего не случилось. Назавтра тоже. Тоннель держался вопреки всему. И казалось, будет держаться вечно. Но внешность обманчива. Всех она вводила в заблуждение — всех, но не его. Уж он то не будет застигнут врасплох в день крушения.

Отсрочка была ему на руку. Она давала ему возможность как следует подготовиться. Он разыскал старую документацию, добыл проектные чертежи, изучил вдоль и поперек все схемы. Он точно обозначил на плане опасный участок, вычислил, до какого уровня может подняться вода, отметил расположение всех проходов и вентиляционных каналов. Он мог теперь рассчитать наперед каждый свой шаг в зависимости от того, в какой точке остановится состав.

Только один пункт вызывал у него сомнение: где следовало находиться ему самому, в голове поезда или в хвосте? Тут требовалось знать заранее и абсолютно точно, во-первых, направление движения, а во-вторых, местоположение поезда в тот момент, когда своды рухнут. Увы, этими данными он не располагал. Поэтому он принял компромиссное решение ездить всегда в середине — в вагоне первого класса. В этом вагоне в часы пик не было давки, и, значит, в нужную минуту он будет свободен в своих движениях. Здесь он даже позволял себе сесть, если находилось свободное местечко у окна. Расстегнутый портфель лежал у него на коленях, молоток был под рукой, так что он чувствовал себя в полной готовности.

Каждое утро, отправляясь на службу, он надеялся наконец помериться силами со стихией, уверенный, что выйдет из этой схватки невредимым. Катастрофа снилась ему по ночам, ни о чем другом он не мог думать. Все время, что он проводил в конторе, он ждал, когда пора будет возвращаться домой, ехать в метро, и мечтал, чтобы обвал произошел именно в тот момент, когда он будет проезжать тоннель. И хотя каждый день приносил ему разочарование, он не терял надежды.