Современная французская новелла

Потом ему стало страшно, что это может случиться без него — до или после того, как он проедет. Чтобы увеличить свои шансы, он решил, несмотря на дальность расстояния, в перерыв ездить домой обедать. Но оказалось, что поесть он не успевает. Едва добравшись до своей улицы, он вынужден был поворачивать обратно, жуя на ходу булку. Потом он просто перестал подниматься на поверхность. Минован опасный участок, он выходил на первой же станции, переходил на другую платформу и ехал назад. Так прошел год, и ничего не случилось. Но он не падал духом: время работало на него.

Однажды он имел неосторожность заговорить на эту тему с одним из своих сослуживцев. О, просто так, не всерьез, словно и не верит в это вовсе. Сказал, будто сон ему такой приснился. Тот расхохотался ему в лицо и посоветовал полечиться. Идиот! Растрезвонил об их разговоре по всему отделу, и насмешкам не было конца. Он был уязвлен.

Тем не менее его уверенность не поколебалась, даже наоборот. Но, поскольку только он один предвидел катастрофу, он почувствовал на себе некоторую ответственность. Чтобы переложить ее на другие плечи, он написал в управление метрополитена. Все ли меры предосторожности приняты? Ведется ли надзор за состоянием тоннеля? Выдерживают ли своды испытание на прочность? Разработан ли план спасательных мероприятий на случай катастрофы?

Ответа он не получил. Ни строчки. Он ощутил почти облегчение. Ему не в чем было себя упрекнуть. Свой долг он выполнил, но никто не пожелал прислушаться к его предупреждениям. Отныне он снова мог спокойно ездить в метро по четыре раза в день, уверенный, что уже никто не предотвратит развязки, которой он так жаждал.

На следующий год он решил не уезжать в отпуск. Разве можно было допустить, чтобы это произошло в его отсутствие? Все выходные он проводил под землей, ездил без конца туда и обратно, искушая судьбу по двадцать раз на дню. Или сидел на станции, которая, по его расчетам, была обречена на разрушение. Он смотрел, как поезда один за другим исчезают в роковом тоннеле. Наблюдал за будущими жертвами, за этими безмятежными людьми, которые, сами того не подозревая, устремлялись навстречу собственной гибели.

Иногда, поскольку он не был человеком бессердечным, ему становилось жаль детей. В такие минуты он взывал к матерям, кричал, чтобы они одумались и не подвергали опасности невинных малюток. Но в ответ получал одни насмешки, и эти же самые дети строили ему рожи или показывали язык. Он умолкал и уже не пытался их остановить.

Как он их презирал, этих блаженненьких, этих слепых людишек, этих женщин вместе с их детьми, а заодно и служащих метро, которые подталкивали их к вагонам, обрекая на бессмысленную смерть в закупоренном железном ящике! Как он их ненавидел! И он напрягал волю, желая изо всех сил, чтобы именно этот поезд не дошел до следующей станции… Но и этот благополучно достигал цели. Что ж, значит, в другой раз.

Однажды, когда пошел второй месяц пятого года, ему показалось, что это наконец случилось. Они как раз проезжали опасный участок, когда от внезапного толчка на него упал пассажир и поезд резко остановился. В то же мгновение в вагоне замигал свет. Не теряя ни секунды, он оттолкнул мешавшего ему пассажира и выхватил молоток. Стекло разлетелось вдребезги, он прыгнул на пути. Остановка была пустяковая, поезд тут же тронулся, и он остался один в тускло освещенном тоннеле. Стараясь держаться стены, он добрался пешком до ближайшей станции. Там его забрали в участок. Он был привлечен к судебной ответственности за хулиганство. Почему он носит с собой молоток? Проступок был явно преднамеренным. Он ссылался на состояние аффекта, но ничего не помогло: его приговорили к крупному штрафу. Пришлось купить новый молоток взамен конфискованного, и все началось сначала.

Каждый день по четыре раза он ездил в метро, постоянно ожидая неминуемой, неотвратимой катастрофы. По вечерам, возвращаясь со службы, он подолгу сидел на станции, которая, по его соображениям, должна была подвергнуться затоплению. Он был терпелив, он надеялся.

Порой его охватывали сомнения. Тогда он укреплял в себе веру чтением газет. Где-то в Иране произошло землетрясение, и целый город превращен в развалины. В другом месте прорвало огромную плотину, и хлынувшая в долину вода произвела страшные опустошения. В Испании завалило в шахте двести человек. В Париже рухнул недостроенный дом, а другой дом внезапно провалился в катакомбы. Где-то еще гигантский оползень угрожает целому району. Итак, всюду, медленно, но верно земля делает свое дело — она предает человека. Значит, его надежды не беспочвенны. Все было по-прежнему спокойно, но, проезжая мимо, он замечал на стенках тоннеля, то здесь, то там, трещину или пятнышко. Цемент тоже делал свое дело: незаметно трескался, покрывался плесенью, пропитывался влагой, покрывался зловещими язвами. Все это рухнет разом, надо только подождать. Он запасся терпением.