Современная японская новелла 1945–1978

…Вскоре после прибытия капитана Диорио (прикомандированный к отелю военврач сменяется примерно раз в год) я в первый раз простудилась, пошла за лекарством, и он, точно так же подавая мне несколько пилюль диогина, без особого умысла сказал:

— Надеюсь, вы не будете, как другие, копить это лекарство и потом продавать!

«Другие» — это главным образом бои, работающие на кухне и в вестибюле. Чуть случится маленький насморк, они мчатся в санчасть, получают лекарство, копят его и потом продают в городскую аптеку. Но откуда этот американец, лишь недавно заступивший на должность, знает наши секреты?

— Нет, продавать я не собираюсь. Однако все зависит от обстоятельств. Бывает, что не грех и продать!

— Почему?

— Так…

Детский ответ!

— Продают, в основном, молодые, так называемые teen-agers^[18] — сказала я наконец после небольшой паузы. — Потому что они голодны. Без сладкого им не выдержать. Не смогут работать до поздней ночи. И, кроме того, Америка…

— Что — Америка?..

— Америка обязана. Это ее долг — не явный, но тайный… Ведь из-за войны у японцев жизнь пошла вкривь и вкось. И раз американцы победили, значит, они обязаны иногда помогать японцам!

Дикие рассуждения! Я почувствовала, что кровь прилила у меня к лицу. Но капитан, преждевременно поседевший, с белоснежной шевелюрой и седыми бровями, улыбается, и выражение лица у него мягкое, прямо как у священника.

— Ну что ж, пусть продают… Но все-таки, если болеешь по-настоящему, нужно прежде всего стараться выздороветь.

Я с облегчением перевела дух. Странный человек!.. В отеле мне пришлось видеть многих американцев, но улыбку смущения на лице победителя я увидала тогда впервые.

— Кстати, я хотел бы спросить кое-что о жизни японцев, — сказал капитан, похвалив мой неуверенный английский язык. С тех пор мы стали «друзьями». Он сам назвал себя моим «другом» и сказал, что дружба — «это такие отношения, когда не боятся говорить правду».

…Вот и в тот раз, подавая мне диогин, он предложил:

— Давай, немножко поговорим!

Я сказала, что нахожусь на работе, но он заметил:

— Если самочувствие плохое, можно и отдохнуть дня два-три…

— Ой, нет, отдыхать сейчас никак невозможно. Двадцать седьмого числа ожидается приезд госпожи Эллен Келлер^[19], так что все комнаты будут заранее заняты. К тому же, Роуз-сан в последнее время почти не бывает в Бюро…

— Вот как? Хм, хм…

Роуз-сан — унтер-офицер, прикомандированный к Справочному бюро, ему всего-то девятнадцать лет, столько же, сколько мне. По словам Сакагути-сана, он — никчемный мальчишка, просто деревенщина из Техаса, даже грамоты толком не знает, и, вдобавок, делает только то, что самому заблагорассудится.

Я поблагодарила капитана Диорио и хотела уже уйти. Вот тут-то все и случилось.

Капитан внезапно остановил меня, придержав за плечо, и прислушался. В самом деле, откуда-то доносятся необычные звуки — беспорядочный топот тяжелых военных башмаков и не то стон, не то какой-то рев вперемежку с устрашающей бранью.

Диорио-сан распахнул дверь своей комнаты номер 267 и вышел в коридор. Шум доносился из комнаты номер 268, напротив по коридору. Капитан поспешно постучал в дверь, но изнутри никто не ответил.

Впрочем, нет, — после его стука за дверью явно что-то переменилось. Топот прекратился, ругань разом умолкла, теперь слышался только прерывистый стон.

Капитан снова несколько раз ударил в дверь кулаком, и только тут наконец грубый, низкий голос за дверью спросил:

— Кто там?

— Капитан Диорио.

Приглашения войти не последовало.

В это время снова раздался стон. Очевидно, этот стон ударил по нервам капитана Диорио — ведь он был врач! Не спрашивая разрешения, он рывком распахнул дверь настежь.

В ту же секунду какой-то молодой парень в военной форме, как бревно, повалился к моим ногам на красный ковер коридора. Все лицо у него было залито кровью; как видно, ему изрядно досталось, потому что он даже не пытался подняться, но, заметив меня, стоящую рядом, слабо пошевелил губами, как бы пытаясь улыбнуться из-под упавших на лоб каштановых волос. Веки распухли, белки глаз налились кровью, он стал совершенно неузнаваем, но это был тот самый Роуз-сан, служивший в нашем Бюро, о котором мы только что говорили с капитаном Диорио.

Между тем в комнате капитан Диорио стоял лицом к лицу с грузным человеком с нашивками капитана, с толстой короткой шеей и отвислыми, как у бульдога, щеками. Это был сам начальник реквизированного отеля, капитан американской армии Линч.

— Что здесь происходит? — донесся до меня сухой, официальный голос капитана Диорио (очевидно, я тем временем бессознательно спряталась за дверью).

— Ничего особенного, это уже не первый случай… Вчера вечером Роуз разбил витрину в комнате, где хранятся подарки, по нынешним ценам стекло стоит пять тысяч иен, вот я и говорю ему, чтобы он возместил… Пить он не умеет, вот что! Вдобавок есть сведения, что он частенько приводит к себе в комнату женщин… Прямо сюда, в отель. Если не проучить его, так он совсем обнаглеет!.. Эй, Роуз, встать! — Капитан Линч подошел к Роузу и уже хотел было схватить его за ворот рубашки, но капитан Диорио не позволил.