Современная языковая ситуация и речевая культура

Петр Вайль, авторитетный литератор, выпустил на русском языке прекрасную книгу «Гений места», о которой написано немало хвалебных рецензий. Тем обиднее наталкиваться и в ней на непростительные ляпсусы. Поди догадайся, в каких словарях искать такие словечки, как «бодега», «алтана», «ведута», «югендштиль». Зачем писать «кафедрал», когда есть русский эквивалент «собор»? Итальянское «скьявони» Вайль переводит как «славяне», хотя это словенцы, а «славяне» по-итальянски будут «слави». Бланш Дюбуа у него – «белый лес», хотя это скорее Белянка Лесная, если так уж хочется перевести на русский имя собственное, потому как дю буа значит «из леса», а Бланш – это французское женское имя. И таких «открытий» у П. Вайля хоть отбавляй, вплоть до названия послесловия, зачем-то написанного по-английски и почему-то толкуемого как «благодарность», хотя в английском Appreciation – это «оценка» (как и во французском, откуда оно пришло в английский язык).

Лет двадцать живет в Париже Борис Носик. Сам Бог велел ему поделиться своими впечатлениями об этом замечательном городе и его жителях. И он делает это увлеченно и интересно в книгах «Прогулки по Парижу. Левый берег и острова» и «Прогулки по Парижу. Правый берег». Но сколько же и у него совершенно диких ошибок! Он сплошь да рядом перевирает имена собственные, причем даже очень известные. В. Жискар д'Эстен у него просто «д'Эстен», хотя главная часть этой фамилии – Жискар, а д'Эстен – лишь поздняя добавка. Известные философы Ля Боэси и Гельвеций, бард Брассенс у него Боэти, Эльвесиюс, Брассанс. Видимо, у этого автора проблемы со слухом; Носик тоже без всякой нужды вбрасывает в оборот без перевода или хотя бы объяснения такие слова, как «петанк» (игра в шары), «маршан» (торговец), «мовез репутасьон» (дурная репутация), «отель партикюлье» (частный особняк) и так далее. Он любит толковать французские слова, вместо того чтобы просто перевести с помощью словарей, и у него «дух» превращается в «душу», а «относиться спесиво», оказывается, значит «смотреть, обозревать» (!).

Такими играми занимается и Георгий Гачев. Этот славный культуролог взял да и «перевел» французский глагол verser не с помощью эквивалента «наливать», а приписав ему совсем иное значение – «вращать» (хотя у французов для этого есть другой глагол – tourner), и на этой выдумке выстроил ученую концепцию «вращабельности» Версаля (Независимая газета). Знаток наук!

Уж сколько раз твердили миру, что «будировать», если верить французским словарям (словечко-то оттуда), значит «дуться», «сердиться», а вовсе не «будоражить», как думают многие наши грамотеи! Еще В.И. Ленин разъяснял это товарищам по партии, однако и нынче они нет-нет да и «пробудируют» какой-нибудь вопрос. Но зачем в эту компанию затесался прекрасно владеющий

русским языком Олег Табаков? В книге «Моя настоящая жизнь» он вдруг поведал о «будировании сомнений». Хорошо хоть еще не стал «довлеть над чем-нибудь», как это делают очень многие наши образованны, путая «удовлетворять» с «давить».

Может быть, действительно завести в «Литературной газете» специальную рубрику и регулярно демонстрировать наиболее вопиющие примеры прегрешений против родного языка, особенно когда они совершаются именитыми гражданами? А то уже совсем невмоготу стало «великому и могучему» от канцелярита, варваризмов, элементарной безграмотности, от всякого сора и вздора (Литературная газета. 2000. № 48).

4. Объясните название приведенной ниже публикации. Как ее заголовок связан с основным содержанием? Согласны ли вы с авторской оценкой заимствований? Назовите положительные и отрицательные стороны заимствований, аргументируйте свое мнение конкретными примерами.

Гастарбайтеры языка

Наверное, каждому случалось пожалеть о падкости нашего языка на иностранные словечки, из-за которой мы, как малые дети, тащим в рот всякую гадость. Еще ладно, когда чужое слово приходит с новым понятием – не переводить же, как Карамзин, иноязычные словечки по частям (тем более что запросто может не получиться: ньюсмейкер превратится в значащего совсем не то новодела, реанимация — в какое-то непонятное переодушевление, а инаугурацию одним словом и вовсе не перевести). Но ведь часто нахальный чужак лезет на место, у которого есть законный, живой и здоровый владелец. Вот, скажем, вошел в последние годы в наш язык имидж (уже и родственничков за собой потащил – имиджмейкер, имидж-реклама и т. д.) – а чем он, спрашивается, лучше давно существующего в языке образа?

Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что тут еще неизвестно, кто кого обижает. Взять хотя бы ту же пару имидж – образ: ведь первое из них заменило второе далеко не во всех его значениях. Можно даже сказать – только в тех, в каких почтенному русскому слову образ неловко было и употребляться.