Современная идиллия

- Вот мы в ту сторону и направимся средним ходом. Сначала к тебе, в Проплеванную, заедем - может, дом-то еще не совсем изныл; потом в Моршу, к Фаинушкиным сродственникам махнем, оттуда - в Нижний-Ломов, где Фаинушкина тетенька у богатого скопца в кухарках живет, а по дороге где-нибудь и жида окрестим. Уж Онуфрий об этом и переговоры какие-то втайне ведет. Надеется он, со временем, из жида менялу сделать.

- Но если мы уедем, кто же об университете хлопотать будет?

- А мы Балалайкину полную доверенность выдадим. Он, брат, что угодно выхлопочет!

- Глумов! так пошлем же поскорей за Очищенным!

- И за ним, и за Балалайкиным. Переговорим, что следует, а потом, все вместе - обедать к Фаинушке.

Через час Очищенный и Балалайкин были уже с нами. Почтенный старик, услыхав об ожидающей его на Востоке просветительной миссии, хотел было в виде образчика произнести несколько сногсшибательных выражений, но от слез ни слова не мог выговорить. Когда же успокоился, то просил об одном: чтобы предположенное по штату жалованье начать производить ему, не дожидаясь открытия университета, а теперь же, со дня объявления ему радости. Что же касается до Балалайкина, то и он очень серьезно отнесся к предстоящей обязанности, так что, когда Глумов предостерег его:

- Ты смотри, Балалайка! в одно ухо влезь, а в другое вылезь! - то он приосанился и уверенным тоном ответил:

- За меня, господа, не беспокойтесь! Я одно такое средство знаю, что самый "что называется" - и тот не решится его употребить! А я решусь.

Тогда мы убедились, что дело просвещения русского Востока находится в хороших руках, и уже совсем было собрались к Фаинушке, как Очищенный остановил нас.

- Уж коли на то пошло, - сказал он, - так и я свой секрет открою. Выдумал я штуку одну. Не то чтобы особливую, но пользительную. Как вы думаете, господа, ежели теперича по всей России обязательное страхование жизни ввести - выйдет из этого польза или нет?

Вопрос этот настолько озадачил нас, что мы смотрели на Очищенного, вытаращив глаза. Но Глумов уже что-то схватил на лету. Он один глаз зажмурил, а другим вглядывался: это всегда с ним бывало, когда он соображал или вычислял.

- По новейшим известиям, сколько имеется в России жителей? - продолжал Очищенный.

- По последнему календарю Суворина, в 1879 году числилось 98 516 398 душ, - ответил я.

- Значит, если обложить по рублю с души - будет 98516398 рублей. Хорошо. Это - доход. Теперича при ежегодном взносе по рублю с души, как вы думаете, какую, на случай смерти, премию можно назначить? Так, круглым числом?

Бросились к суворинскому календарю, стали искать, нет ли статьи о движении народонаселения, но таковой не оказалось. Тогда начали припоминать, что говорилось по этому поводу в старинных статистиках, и припомнили, что, кажется, средний человеческий возраст определялся тридцатью одним годом.

- Тридцать один рубль, - предложил Глумов.

- А я назначаю тридцать пять! - воскликнул Очищенный в порыве великодушия.

- Что ты! - набросились мы на него, - ты пойми, кто воспользуется твоим страхованием! ведь мужик воспользуется! ему и тридцати одного рубля за глаза довольно!

Но Очищенный убедительно просил удержать цифру 35, так как, ввиду народной политики, эта надбавка может послужить хорошей рекомендацией.

- Теперича какое, по вашему мнению, ежегодно число смертей может быть? - продолжал он.

Опять бросились к календарю, и опять ничего не нашли. Но приблизительно вывели, что с 1870 года по 1879-й средний ежегодный прирост населения простирался до 1500000 душ. Но сколько ежегодно было родившихся и сколько умерших? Это взялся определить уже сам Очищенный при пособии кокоревского глазомера.

- Из 98516398 душ предположим наполовину баб, - сказал он, - получится круглым числом 49 миллионов баб. Из них наполовину откинем старых и малых останется двадцать четыре с половиной миллиона способных к деторождению. Из этой половины откинем хоть тоже половину бесплодных и могущих вместить девство - останется с небольшим двенадцать миллионов. Каждая из этих плодущих баб пущай раз в три года родит - кажется, довольно? - получится четыре миллиона рождений. Выключите отсюда прирост в полтора миллиона определится смертность в два с половиной миллиона душ. По тридцати пяти рублей на каждую умирающую душу - сколько это денег будет?

- Восемьдесят семь миллионов с половиной! - бойко ответили мы.

- А ежели вычесть этот расход из дохода (в 98 с половиной миллионов), сколько в пользу страхового общества останется прибыли?

- Один-над-цать мил-ли-о-нов!!

- Только и всего-с.

Очищенный торжественно умолк. На нас слова "страховое общество" тоже подействовали подавляющим образом. Никак мы этого не ожидали. Мы думали, что старик просто, от нечего делать, статистикой балуется, а он, поди-тко, какую штуку удрал!

- Это, братец, так хорошо, - первый опомнился Глумов, - что я предлагаю из прибылей жертвовать по рублю серебром в пользу новорожденных... в роде как на обзаведение!