Современная испанская новелла

— Послушай, Андрес… Ты должен выслушать меня… Ну что мне делать с этим парнем! Когда ты станешь мужчиной… Андрес… Слышишь, Андрес? Ну что ты смыслишь в жизни, чтобы… упрекать меня…

Сента снова догоняет его.

— Ты что, думаешь, мне это нравится? Как бы не так! Но я не хочу, чтобы тебя втоптали в грязь… Зачем? Столько унижений из‑за какого‑то пустяка… Десять добросердечных дам покупают кресло паралитику, а мне одной приходится их благодарить, выслушивать их проповеди и разрешать им во все совать свой нос. И то не так, и это не так. Конечно, им‑то что… Андрес, слышишь, что я тебе говорю?..

Андрес сворачивает за угол, оставляя без внимания ее слова. Теперь он, кажется, идет к дому.

Сента колеблется. Ей следовало бы вернуться на площадь и попытаться заработать свои двадцать дуро. Или сорок. Иногда даже шестьдесят, если посчастливится. Однажды вечером она заработала пятьсот песет. Как профессиональная проститутка. Из самых шикарных. С Гран — Виа или Бальесты. Мужчинам что‑то нравится в ней. Она сама не знает что.

«Неужели я потеряю сегодняшний вечер и ничего не заработаю из‑за этого шалопая?»

Но Андрес ее сын. И, конечно, он ей дорог… Мальчик, кажется, обо всем знает, и ему стыдно за нее.

Сента думает с гордостью: «Это надо же! Уже мужчина… Учится, у него свои дела. Не то, что другие мальчишки… Совсем взрослый… И вдруг ведет себя так глупо. Горе мне с ним! Отец терпит. А этот… Выходит, что мальчик… Как же мне быть? Ребенок остается ребенком… Я‑то могу… могу быть и такой и сякой, но сын… По — моему, он слишком все преувеличивает».

Сента снова бежит, догоняя мальчика.

— Видишь ли, Андрес… Послушай, Андрес… Я не хочу… Ты слышишь меня? Да не беги же так! Что ты знаешь о людях?.. Работать!.. Я тебе очень благодарна, сынок, за твое намерение… Но прежде чем работать, ты должен еще съесть много супа.

Она берет его за руку.

— Ты хочешь работать… Думаешь, это легко. Работать! Это не так просто. Сейчас ты схватишься за любое дело. А я хочу, чтобы ты учился. Работать… Вот когда вырастешь… А сейчас дай мне помочь тебе, пока… ты не станешь взрослым… Пока все… Ну, ладно… Почему ты не отвечаешь мне, Андрес? Не будь дурачком! Ты же видишь, твой отец…

— Я не дармоед.

— Что ты говоришь, сынок! Зачем обижать отца! Ведь он не может двигаться.

— Потому‑то он и терпит, а у меня две руки, две ноги и завтра… Вот увидишь, завтра…

Андрес вырывается из рук матери и бежит к дому. В дверях он оборачивается и смотрит, идет ли она за ним.

Да, идет. Тогда он входит в дом.

Сента не знает, как ей быть. Делает несколько шагов. Останавливается.

«Вот шалопай!.. Словно я…»

Медленно идет вслед за ним и тоже входит в дом.

Тина играет пустыми катушками, строит из них башню. Сента говорит:

— Ты еще не уложила отца? А ну‑ка, помоги мне…

ВО ВТОРОЙ РАЗ (Перевод с испанского С. Вафа)

Хоакин одной рукой упирается в бедро, чтобы сохранить равновесие, другой поднимает вверх лоток с вафлями.

Выкрикивает:

— Вафли!.. Вкусные вафли!..

Он останавливается перед компанией молодых людей, пьющих кофе, но, так и не предложив им вафель, продолжает идти между столиками. Поэты его не интересуют. Они никогда ничего не покупают. Только пьют кофе. А иногда и кофе не берут. Официанты ругают их, потому что они ничего не заказывают.

Он продолжает ходить между столиками, останавливаясь перед влюбленными парочками и сеньорами с детьми. Кричит нараспев, в нос — по его мнению, так должны кричать торговцы:

— Ва — а-афли! Вкусные ва — а-афли!..

Он ставит лоток и «ред самым носом женщин с детьми. Дети просят вафель, и матери покупают каждому по одной. Мужчины предлагают их своим дамам. Некоторые из дам слишком застенчивы, они отказываются, хотя явно не прочь полакомиться. Хоакин злится на них за то, что они так глупы…

Какая‑то девушка берет сразу Две вафли и заставляет своего кавалера съесть одну. Она говорит:

— Очень вкусно, правда?.. Хрустящие. И пахнут корицей.

На самом деле никакой корицы в вафлях нет. Хоакин это хорошо знает, потому что их делает его мать. Но это не имеет значения. Ему приятно, что девушка говорит, будто они пахнут корицей. Он снова протягивает ей лоток.

Девушка отстраняет его:

— Иди отсюда, мальчик, не искушай меня… Впрочем, еще одну, а? И уходи… Очень вкусные вафли… Ах, до чего вкусные…

Она берет две вафли. Молодой человек расплачивается. Хоакин улыбается девушке. Она ему нравится.

(«Черт побери!.. Будь все девушки такими, как эта, я бы вмиг все распродал. А если я не продам вафли, мать мне такой скандал закатит, только держись: «Лентяй, играет с мальчишками вместо того, чтобы торговать!.. Ты уже не маленький, чтобы тратить время на игры… Играет!.. И не надоело тебе?»)

Хоакин подшибает ногой камень, который валяется на дороге, и снова поднимает вверх лоток:

— Ва — а-афли! Вкусные ва — а-афли!

Он очень маленький, и ему приходится вставать на цыпочки, чтобы его заметили.

Хоакина окружают ребятишки, каждый держит в руке песету. Всегда бы так! Семь ребятишек, семь вафель. Он уже продал почти пол — лотка.