Современная новелла Китая

Как-то к вечеру вернувшись домой, Со Чэн услышал плач. Он вбежал в свою каморку и увидел, что какой-то плешивый старик тащит на улицу Цюлань. Хозяин в одной руке держит кальян, а другой подталкивает девушку. Цюлань изо всех сил сопротивлялась, ухватилась за дверной косяк. Увидев Со Чэна, бросилась к нему:

— Брат, спаси…

Со Чэн обнял ее и в недоумении уставился на помещика.

— Ты вовремя вернулся, — пробормотал тот, посасывая кальян. — Попрощайся с сестрой. Она уходит и будет счастлива. Ее новый хозяин, господин Ли Чжангуй, очень хороший человек.

— Он продал меня, — заплакала Цюлань.

Со Чэна будто огрели палкой по голове. Он едва не потерял сознания.

— Хозяин, вы… вы…

Помещик молча посасывал кальян.

Плешивый старик подозрительно посмотрел на Со Чэна. Затем повернулся к девушке и злобно спросил:

— Что у тебя с ним?

— Он ее брат, у них ничего не было, — поспешил объяснить помещик.

Цюлань поджала губы.

Старик схватил ее за подбородок.

— Спала с ним? Признавайся!

Девушка оттолкнула его руку и вызывающе крикнула:

— Семь лет сплю! Он мой муж!

Помещик ушам своим не верил.

— Цюлань, ты что… — смутился Со Чэн.

Девушка подбежала к нему, обняла, разрыдалась.

Со Чэн тоже зашмыгал носом…

Старик холодно улыбнулся.

— Вот уж не ожидал, господин Лю Цзиньгуй, что вы подсунете мне испорченный товар. Да еще за такую цену! — Он вырвал у помещика из рук контракт о продаже, разорвал и направился к выходу.

— Ли Чжангуй… — попытался остановить его хозяин.

Но тот даже не обернулся.

Хозяин пришел в бешенство, лицо его покрылось пятнами. Он схватил Цюлань за волосы и ударил кальяном по голове.

…Хозяйка невольно потянулась рукой к седой пряди, нащупала шрам. И словно ощутила старую боль. Может, кое-кто и забыл прошлое, только не она. Ненависть не дает забыть…

Очнувшись от воспоминаний, женщина направилась к дому, подняла голову, посмотрела на строение из темного кирпича, крытое черной черепицей. Здесь прошла почти вся ее жизнь. В этом доме она была служанкой, теперь — хозяйка. Была бедной, да и теперь не очень богата. Но это нельзя равнять, — как, например, тыкву с фруктами! В тот страшный день, зажимая кровоточащую рану на лбу, она убежала от помещика. Односельчане помогли ей построить лачугу, которая и стала для нее и Со Чэна их первым семейным домом. На второй день их совместной жизни Со Чэн нашел временную работу, а она принялась плести корзинки. Ее душа была спокойна: есть семья, есть защита.

В 1947 году после освобождения у помещиков конфисковали землю и все имущество. Председатель деревенского комитета (сейчас он деревенский секретарь) привел их в помещичий дом и сказал:

— Отныне он ваш, вы за него заплатили кровью! Дом крепкий, еще ваши дети и внуки будут в нем жить!

Ли Цюлань провела рукой по дверям, покрытым черным лаком, заплакала. И вот с того дня, что бы ни происходило, она верила, что никто не отнимет у нее дом. В 1948 году одно время в провинции хозяйничали гоминьдановцы. Кое-кто из помещиков стал сводить с крестьянами счеты. Многие испугались и вернули землю, которую дала им народная власть. Но и тогда Ли Цюлань не оставила дом, хотя это могло стоить ей жизни. К счастью, Ли Цзиньгуй почувствовал, что его время прошло, и вел себя осторожно. Вскоре отряды гоминьдана были разбиты и бежали. Помещик, взяв семью, ушел вместе с ними, сначала на Тайвань, а потом за пределы Китая.

Когда в 1962 году с территории Тайваня проникли вооруженные группы и высадили в провинции морской десант, Со Чэн ночи не спал. Жена удивлялась:

— Чего ты боишься? Разве небо может рухнуть? Коммунистическому Китаю никто не страшен.

Да, это была сильная женщина!

«Что же сейчас происходит? — думала она. — С помещиков колпаки словно ветром сдуло. Вообще, давно пора… Сколько лет перевоспитывали! Многие исправились. Но чтобы коммунист говорил так, как заведующий Сунь, — в это трудно поверить».

Хозяйка почувствовала сильную головную боль. Забыв о колодце, она вернулась в дом и легла на кан. Со Чэн заметил, что жене нездоровится, и всполошился. Не знал, то ли бежать за врачом, то ли варить спасительный фасолевый суп.

— Ну что ты суетишься, — прикрикнула на него жена, — не сходи с ума! Лучше потри мне голову, может, пройдет!

Старик залез на кан и стал растирать жене голову.

Вечером пришел деревенский секретарь. Хозяйка вновь вспомнила события дня, разволновалась, заплакала.

— Дядюшка, что ж это такое, опять наступают плохие времена?

Секретарь закурил трубку и, улыбаясь, присел на кан.

— Цюлань, ты ведь сильная, и вдруг скисла.

Со Чэн решил поддержать жену:

— Хозяйка говорит, что в этом году власть приберут к рукам те, у кого есть деньги!

— Эх ты, чертушка! О ком это ты говоришь? Разве власть не у коммунистов?

— Какой же коммунист этот заведующий Сунь? — возразил Со Чэн. — Нет, я таких не признаю.

— Но ведь ты ему не перечил, — сказал секретарь и лукаво улыбнулся.

Ли Цюлань покосилась на мужа.

— Да он всех боится!

Со Чэн густо покраснел, а секретарь рассмеялся.

Ли Цюлань оставалась серьезной.

— Но ведь Сунь просто прикрывается званием коммуниста!

Секретарь шумно попыхивал трубкой.