Современная новелла Китая

Там лежала деревянная коробочка, и хотя они давно знали, что это и есть пенал Сянсюэ, но всякий раз делали удивленные лица. И всякий раз в этот момент соседка Сянсюэ по парте открывала свой вместительный пластиковый пенал, а потом он с приятным клацаньем закрывался сам. Лишь спустя много времени Сянсюэ узнала, что внутри него спрятан магнитик. Ну, а ее коробочка, которую к поступлению в школу смастерил отец-плотник, — она, конечно, в Тайгоу не имела себе равных. Но тут, рядом с соседкиным пеналом, отчего-то выглядела грубой, старомодной. И робко и стыдливо жалась в уголочек парты, заслышав щелканье городской штучки.

Когда смысл повторяющегося вопроса до Сянсюэ дошел, она осознала нищету своей деревни, сердце ее дрогнуло. Впервые она поняла, что никакого почета в бедности нет[52], потому-то одноклассники раз за разом и повторяют свой вопрос. Сянсюэ присматривалась к пеналу, соображая, что раз сделали его в большом далеком городе, то цена ему не маленькая. За тридцать яиц выменяешь? Или за сорок, пятьдесят? Тут у нее вдруг оборвалось сердце: и как только додумалась до такого? Не для того мать собирает яйца, чтобы она тут приценивалась. И зачем только искушают ее эти щелчки, не затихающие в ушах?

Поздней осенью остывает горный ветер, раньше чернеет небо. Но Сянсюэ с подружками все так же ждут семичасового поезда. Накидывают расшитые курточки на вате. Фэнцзяо подбирает волосы пластмассовыми заколками, другие закрепляют косы просто резинками, — все это они выменяли у пассажиров. И толпятся, разодетые, что твои горожанки с поезда, у железной дороги, как на смотринах, будто ждут издалека дорогих гостей.

Поезд останавливается, испускает тяжкий вздох, словно сетуя на холод в Тайгоу. Он и сам сегодня несколько охладел к Тайгоу: окна плотно закрыты, пассажиры при тусклом свете пьют чай, листают газеты, и никто не глядит в окна. Все, кто постоянно ездит по этой линии, у кого всегда разгораются глаза при виде тайгоуских девушек, сегодня словно забыли о их существовании.

Фэнцзяо привычно побежала к третьему вагону искать своего «столичного говоруна». Сянсюэ помчалась вдоль поезда, туго завязав бордовую косынку и перебрасывая корзину с одного локтя на другой. Она тянулась на цыпочках, надеясь, что пассажиры заметят ее. Но никто не обращал на нее внимания. И вдруг на заваленном продуктами вагонном столике она обнаружила то, о чем давно мечтала. Бежать дальше пропала охота, она опустила корзину и, трепеща, прильнула к оконной раме: действительно, пенал, тот самый, с магнитиком, захлопывающийся. Так близко, что, не будь стекла, Сянсюэ могла бы потрогать его.

Проходившая мимо пожилая проводница отодвинула девушку от вагона. Сянсюэ подняла корзину и отошла, не отрывая взгляда от пенала. Это, наверно, той девушки у окна, по виду студентки. Сянсюэ принялась барабанить по стеклу. Девушка обернулась, увидела корзину и виновато развела руками, даже не думая открывать окно. Что-то толкнуло Сянсюэ к дверям, она миг поколебалась — и ухватилась за поручни. Подбегая, она еще слегка сомневалась, но выходящий из вагона теплый и какой-то особенный поездной дух укрепил ее намерение, и она, вспомнив, как это делает «столичный говорун», легко вспрыгнула на подножку. Надо быстрей промчаться по вагону, быстрей обменять яйца на пенал. У нее с собой было много яиц, целых сорок штук, это, верно, и прибавило ей решимости.

И вот Сянсюэ в вагоне. Делает первый шаг, крепко держа корзину и оглядываясь. В этот самый миг состав дернулся, двери захлопнулись. Пока до нее дошло, что случилось, поезд тихонько сказал Тайгоу «прости». Сянсюэ ринулась к дверям, снаружи промелькнуло лицо Фэнцзяо. Похоже, это не сон и она действительно уезжает от подруг в этом давно знакомом и все же каком-то чужом вагоне. Она зашлепала ладошкой по стеклу, закричала уплывающей Фэнцзяо: «Что делать? Что же мне делать?!»

Поезд равнодушно увозил девушку прочь, в один миг оставив Тайгоу позади. Следующая остановка называлась Сишанькоу — в тридцати ли от Тайгоу.

Тридцать ли — пустяк для поезда или автомобиля, поболтаешь о том о сем, и вот уже Сишанькоу. Село тут немало, а сошел лишь один пассажир — Сянсюэ. Уже без корзинки, которую она сунула под скамейку, где сидела студентка.

Когда в вагоне раскрасневшаяся Сянсюэ сказала ей, что хочет выменять пенал на яйца, та почему-то тоже покраснела. И стала совать Сянсюэ пенал просто так, бормоча, что живет в общежитии, питается в столовой, куда ей яйца? Боясь, что Сянсюэ не поверит, тыкала пальцем в нагрудный знак — «Металлургический институт». Сянсюэ решила, что девушка смеется над ней, неужели у нее нет дома, только институт? Вертела в руках пенал, соображая, как поступить. Пусть бедна Тайгоу, она все равно никогда не возьмет чужую вещь за так. И в те несколько секунд, когда поезд, вздрогнув, остановился, Сянсюэ решительно запихнула корзину под скамейку и убежала.