Современная новелла Китая

— Пора начинать новую жизнь, — сказал ему Афан. И это испугало Чэнь Синя: новая жизнь неожиданно обретала конкретные очертания, это было так внезапно, к этому трудно было привыкнуть. Но, поразмыслив, он так и не смог себе толком представить, какой же, собственно, должна быть эта самая новая жизнь, далекая и возвышенная. А может, это как раз она и есть: жениться, завести семью, нянчить сына… Он покачал головой, горько усмехнулся, и чувство пустоты снова захлестнуло душу. Да, все эти десять лет его томили воспоминания о Шанхае, но в них была своя сладость: он грезил, мечтал, видел сны, совершал в мечтах фантастические путешествия… Похоже, и все-то на свете прекрасно только в мечтах. Это как в детстве, когда суббота всегда казалась чуть лучше воскресенья…

Зато вся родня была в восторге и уже с обеда начала готовиться к приему. Гостей решили принять в комнате Афана, — и невестка везде подмела, вытерла пыль. Афан сходил за фруктами и сластями и посоветовал уложить малыша пораньше, чтобы не брякнул чего-нибудь лишнего при гостях. У них уже был печальный опыт. Как-то раз невестка взялась познакомить одного человека с девушкой, и встречу устроили у них в доме. Обычно взрослые вели свои разговоры, не таясь от ребенка: что он поймет? И вдруг малыш, показывая пальцем на молодую пару, громко спросил: «Мама, они что — пожениться хотят?» Вышел большой конфуз.

Больше всех суетился Асань: это он подал идею, чтобы мама сварила к вечеру фасолевый суп, а затем вытащил свой лучший костюм и великодушно предложил брату. Чэнь Синь видел, что весь этот энтузиазм — от скуки, лишь от того, что у Асаня наконец-то появилась возможность хоть чем-то заняться. И потому его бурная радость раздражала Чэнь Синя. И он потребовал, чтобы к приходу гостей Асань, вместе с малышом, отправился спать в пристройку. Асань умолял, чуть не плакал — Чэнь Синь был непреклонен. И все же, как ни жесток был этот удар, Асань помог маме сварить целую кастрюлю фасолевого супа и настоял, чтобы брат надел его брюки-клеш.

Гостьи прибыли около половины восьмого. Девица, смущенно прятавшаяся за тетку Шэнь, едва войдя в комнату, тут же уселась на кушетку в углу и, взяв книгу, углубилась в чтение. Место было затененное, гостья склонилась над книгой — так что трудно было ее разглядеть.

— Асинь у нас парень толковый, мастер так его хвалит, — сказала тетка Шэнь. — И горя натерпелся в дальних краях, не то что эти юнцы пустоголовые, которые только-только из школы выпорхнули.

— Да уж, жизнь у него нелегкая, десять лет вдали от дома промаялся, — сказала мама, то и дело косясь на сидевшую в углу гостью.

— Ну как, Асинь, привык уже к своему токарному станку? — спросила тетка Шэнь. — Нелегко небось по восемь-то часов на ногах выстаивать?

— Нормально! — ответил Чэнь Синь. — Ничего страшного. В деревне и не так приходилось вкалывать.

Все его внимание было направлено в угол. Увы! Видны были только короткая стрижка и завивка, широкие плечи…

— Афан, а сынишка где? Уж такой, наверное, стал озорник!

— Да нет, пока еще слушается, спать отправился, — рассеянно ответил старший брат.

— Как же, слушается! — вмешалась невестка. — Такой упрямый чертенок, глаза бы мои его не видели!

— Ну, это ты зря… Упрямые дети — умные.

— Умные-то они умные… — сказала невестка и направилась в угол. — Подсаживайтесь к нам, супу фасолевого отведайте!

Но кто-то, опередив ее, первый подскочил к гостье и включил торшер.

— Как можно читать в такой темноте!

Это был Асань, непонятно когда успевший пробраться в комнату. Чэнь Синю хотелось схватить его за шиворот и выставить вон. Но в душе он не мог не восхититься находчивостью брата.

Теперь гостья вся, с головы до ног, оказалась под ярким светом лампы. И все, кто был в комнате, не сговариваясь, прервали беседу, чтобы взглянуть на нее. И тут же все, отвернувшись, переглянулись: на лицах было общее разочарование. Одна невестка сумела взять себя в руки и после легкого замешательства сказала:

— Ну, хватит вам читать, поешьте-ка супа.

Девица, жеманничая, осушила чашку с супом, вытерла губы платочком и сказала, что ей пора. Хозяева ее не удерживали, ограничившись любезностями:

— Заходите еще! На улице будьте осторожнее!

После чего всей семьей пошли проводить гостью до ворот. Дальше, до выхода из переулка, ее провожала тетка Шэнь. Это стало своего рода обрядом, который всеми соблюдался. Чэнь Синю, как недавно приехавшему, все это было в диковинку, но стоявший с ним рядом Асань был преисполнен важности, всем своим видом показывая, как следует себя вести в подобных обстоятельствах.

— Ну как, Асинь? — улучив момент, спросила мама.

Тот лишь рассмеялся.

— Нет, нет, не то, — заявил Асань. — Вон скулы какие, так и выпирают — значит, мужем будет командовать.

— Чушь какая! Да тебя никто и не спрашивает…

— Фигура не очень-то, — заметил Афан.

— Да, не красавица, — согласилась мама, — так ведь неизвестно еще, что она за человек.

На этом обмен мнениями пришлось временно прервать — вернулась тетка Шэнь и, улыбаясь, обратилась к Чэнь Синю: