Современная политическая философия

Мы только что расмотрели нозиковскую интерпретацию пункта 3, которая оказалась слишком неубедительной, так что пункт 4 — ложен. Но есть и вторая проблема. Почему мы должны принимать пункт 2 — утверж-

" В качестве примеров этой необъятной литературы см.: [Агпмоп 1991; Arthur 1987; Bogart 1985; Christman 1986; 1991 ;G. A. Cohen 1986я; 1986b; 1998; Epstein 1998; Rxddl 1977; Fealsanach 1998; Fox-Decent 1998: Gorr 1995; Ingram 1993; Kemohan 1988; 1990; 1993: Mack 1990; 1995; Michael 1997;Otsuka 1998b; Ryan 1994; Sanders 1987;Schmidtz 1990u; 1994; Schwartz 1992; Shapiro 1991; Vallcntync 1997; 1998; Weinberg 1997; 1998; Wemr 1998). Отважную защиту взглядов Нозика см. (Palmer 1998].

дение о том, что мир первоначально не находится ни в чьем владении и поэтому как бы предназначен для захвата? Почему не предположить, что мир находится в совместном владении, так что каждыГ< человек имеет равное право вето на распоряжение землёй? (см. [Exdell 1977:146-149; Cohen 1986b: 80-87)). Нозик никогда не рассматривает такую возможность, но другие, включая некоторых либертарианцев, считают, что это наиболее убедительная трактовка «собственности на мир» (сам Локк верил,что мир первоначально принадлежал всем, а не кому-то одному, ибо Бог «дал мир всем людям совместно». Ср. [Christman 1986:159-164)).

Что случилось бы, если бы мир был в совместном владении и поэтому не подлежал односторонней приватизации? Возможны различные результаты, но в целом они будут отрицать неэгалитарные последствия собственности на себя. Например, оказавшиеся в худшем положении могут использовать своё право вето для того, чтобы добиваться системы распределения вроде принципа различия Ролза. Мы могли бы прийти на этом пути к ролзовскому распределению не потому, что отрицаем собственность на себя (так, чтобы проигравшие могли непосредственно иметь права на выигравших), но потому, что мы — совместные владельцы внешнего мира (так что лишённые талантов могут накладывать вето на использование земли, выгодное талантливым, если оно не приносит выгоды также и им). Аналогичный результат может получиться, если рассматривать внешний мир не как предназначенный к захвату, не как находящийся в совместном владении, но как разделённый поровну между всеми членами сообщества людей (см. [Cohen 1986b: 87-90).

Все эти представления о моральном статусе внешнего мира совместимы с принципом собственности на себя, поскольку собственность на себя ничего не говорит о том, какой собственностью на внешние ресурсы мы обладаем. И действительно, различные либертарианцы приняли эти другие возможности. Существует длительная традиция «левого либертарианства», восходящая к Томасу Пейну, Генри Джорджу и Леону Вальрасу в XVIII-XIX вв. и отстаиваемая сегодня Хиллелем Стайнером и Питером Валентайном. Левое либертарианство начинает с посылки о собственности на себя, но признаёт непреодолимые трудности обоснования неравного присвоения первоначально ничейного мира и, таким образом, допускает национализацию или уравнение природных ресурсов, или компенсацию оставшимся без собственности¹². Каждая из этих

Всесторонний обзор этой традиции ьм- |Vallentyne, Steiner 2000л]; ср. [Steiner 1981:561-562; Vogel 1988]. Даже Локк, по-видимому, думал.что неравное владение собственностью нс могло возникнуть на основе какого-либо права индивидуального присвоения. Оно требовало коллективного согласил, в форме принятия денег (см. [Chrutman 1986: 163]). В своем обзоре современного либертарианства Норман Барри утверждает, что ни одна из различных его версий (утилитаристская. договорная, естественноправовая, этой стекал) не содержит адекватного описания первоначальных прав [Ватту 1986:90-93.100-101.127-128.178].