Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения

Более поздние историки Фридрих Карл фон Савиньи и Леопольд фон Ранке также уделяли внимание антирационалистическому национальному историцизму. Право, язык, традиции и обычаи предстают у них как выражение души немецкого народа. Так, у Савиньи право и все остальные культурные явления — не что иное, как манифестация национального духа, пронизывающего все формы жизни. Фон Ранке также интересовали форматирующие гипотезы или идеи, без познания которых история, как он считал, становится лишь хаосом фактов.

Идея о том, что «культура» может оказаться весьма действенным инструментом решения политических задач, была в конце ХК в. довольно ясно сформулирована и в Российской империи, например Петром Струве, русским экономистом-славянофилом. С его точки зрения, культура представляет собой сознательное создание среды, гарантирующей неограниченный поиск идентичности со стороны как индивида, так и общества.

Обращение к антропологии. В XIX в. «культура», кроме того, становится центральной концепцией антропологии. Именно на это следует обратить особое внимание в исследовании теорий международных отношений, так как поворот в сторону культуры поначалу имел преимущественно антропологическую ориентацию, т.е. был обращен к изучению влияния международных отношений на положение человека в мире. Кроме того, культурная антропология пыталась найти ответы на вопросы о том, каким образом культура транслируется во времени, от поколения к поколению, и в пространстве, от этноса к этносу, от одного народа к другому, а также каково содержательное наполнение взаимодействия культур, иными словами, каковы механизмы и векторы их развития. С этого времени начался безостановочный процесс содержательного сужения и уточнения изначально (как было показано выше) крайне плюралистичного понятия «культура».

С точки зрения значения для теории международных отношений, пожалуй, наибольшее значение из работ того времени имеют исследования американского антрополога Эдварда Тайлора (иногда в русской транскрипции — Тейлера). В 1865 г. он определил культуру как «комплексное целое, включающее знания, верования, мораль, право, обычаи и многие другие способности и привычки, обретенные человеком как членом общества», которые, по его мнению, можно оценить и измерить. Тайлор стремился выявить прежде всего социальные выражения культуры, которые можно операционализировать, например традиции[291]. Как «отец-основатель» эволюционной теории культуры, Тайлор рассматривал культуру как сознательно созданное рациональное устройство для совершенствования жизни людей в обществе. В своих работах он стремился показать, что все народы и все культуры можно поместить в один непрерывно и прогрессивно развивающийся эволюционный ряд, действующий в соответствии с законами, аналогичными природным. Он же предложил интерпретацию «цивилизации» — понятия, появившегося еще в XVIII в., как «большой культуры», хотя и употреблял оба термина поочередно. Как бы там ни было, подход Тайлора в отношении предположительно ценностно-нейтральной, демократической и релятивистской концепции культуры со временем превратился в общепризнанный стандарт в англо-американских социальных науках.

В ХХ в. антропология пережила два кризиса, каждый из которых явился следствием крупномасштабных социальных изменений. Первый имел место в 1950-х годах как результат двух мировых войн и начала становления «информационного общества» и окончания эпохи колониализма, что вызвало такое замешательство среди антропологов, что возникло даже сомнение, сохранится ли вообще эта дисциплина. В конце концов культурная антропология преодолела этот кризис благодаря изменению методов полевых исследований и появлению некоторых новых теоретических перспектив на протяжении следующих двух десятилетий.

Следует также обратить внимание на то, что на фоне возрастающего интереса исследователей к эволюционным аспектам бытия культуры особое внимание начали уделять дискретным единицам культуры, вопрос о которых поставил еще Э. Тайлор. Однако если раньше речь шла о таких единицах культуры, как идеи, верования, обычаи, ценности, нормы, культурные образцы и т.д., то теперь были введены новые, более общие понятия «культурген» (Ч. Ламсден, Э. Уилсон), «мем» (Р. Докинз) и пр., что, как считается, сближает науку о культуре с естествознанием. Это позволило дать специфическое определение культуры через понятие информации, которая создается, передается, используется, утрачивается, и, соответственно, единицы культуры могут быть измерены в битах, в простых и сложных единицах, аналогичных молекулам[292]. Отсюда в качестве единиц культуры сегодня обычно рассматриваются «символы» и «мемы». Однако в силу того, что символы отличаются избыточной многозначностью, «мемы» оказались более функциональными.