Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения

Гирц исходил из того, что результатом исследования в идеале становится не «просто теория», а помещенное в более полный контекст (реконтекстуализированное) «насыщенное описание». Через «насыщенное описание» как лозунг и эпистемологический релятивизм как методологию Гирц определил антропологию как интерпретативную науку в поисках смысла, а не экспериментальную — в поисках законов. Гирц поясняет, какой смысл он вкладывает в «насыщенное описание», на примере различия между морганием и подмигиванием. Подмигивание — это коммуникация, причем вполне точная и определенная, она: 1) носит сознательный характер; 2) направлена на конкретного человека; 3) передает конкретное сообщение; 4) передает его в соответствии с социально установленным кодом; 5) передает его втайне от остальной компании. Поэтому подмигивание, в отличие от мигания как физиологической реакции, это частица поведения, крупица культуры[305]. Именно поэтому нам так трудно понять намерения других людей в стране с неизвестной нам культурой, например в Марокко, поскольку мы незнакомы или плохо знакомы с той образной вселенной, внутри которой поступки людей становятся знаками.

Вследствие этого при интерпретации символических систем других народов описания, по Гирцу, должны ориентироваться на действующих лиц. Прежде всего, исследователь определяет, что имеют в виду информанты о поведении других народов или что они думают, будто имеют в виду. Затем все это систематизируется, при этом между материальными фактами и теоретическими построениями нет четких границ. Поэтому интерпретации такого рода — это интерпретации второго и третьего порядка. Это связано с тем, что только сам носитель культуры может создать интерпретацию первого порядка. Это ведь его культура, рассуждает Гирц.

Культурные формы артикулируются и проявляются в поведении, в разного рода артефактах и формах сознания, однако их значение зависит от роли, которую они играют в текущем паттерне жизни. В процессе сбора данных исследователь сталкивается с множественностью сложных концептуальных структур, посредством которых индивиды и группы формируют свое поведение. В число особенностей этнографического описания Гирц включил следующие: 1) оно интерпретативно; 2) оно интерпретирует социальный дискурс; 3) интерпретация состоит в попытке спасти «сказанное» в этом дискурсе от исчезновения и зафиксировать его в доступной для дальнейших исследований форме; 4) оно микроскопично и лишь позднее выводит исследователя на изучение крупномасштабных явлений[306].

Микроскопичность вовсе не означает, что не может быть крупномасштабных интерпретаций обществ в целом, цивилизаций, событий всемирного масштаба и т.п. Но антрополог выходит к более широким интерпретациям и абстрактному анализу через этап очень подробного изучения чрезвычайно мелких явлений. Обобщения, которых удается достичь, проистекают из тонкостей в различиях, а не из размаха абстракций. Что же касается теоретических идей, то в каждом новом исследовании они не вырабатываются абсолютно заново, а заимствуются из других, сходных исследований, совершенствуются и применяются для интерпретации новых проблем. Так что не только интерпретация сопровождает подачу материала непосредственного наблюдения, но и теория, на которую эта интерпретация опирается. «...Принять семиотическую концепцию культуры и интерпретативный подход к ее изучению — значит считать утверждение в этнографии, если заимствовать ставшую знаменитой фразу В. Гэлли “преимущественно спорным (сущностно оспариваемым. — А. Т.)”». «Антропология, по крайней мере интерпретативная антропология, — это наука, продвижение в которой отмечено не столько укреплением консенсуса, сколько изысканностью споров», — делает вывод известный антрополог С. Баретт[307].

Тем не менее в целом междисциплинарная парадигма интерпретации позволила представить все формы человеческой деятельности как символические тексты, возникающие внутри вездесущего контекста. Текст допускает множество прочтений. Образы и тексты прошлых времен в кодифицированном виде сохраняются в современных текстах. Текст культуры — смыслообразующий элемент человеческого бытия со всей его динамикой и открытостью перед будущим. В силу этого он может быть подвергнут интерпретации, вскрывающей его культурные смыслы, а оценка соотнесена с конкретной культурно-нормативной системой. Соответственно, рефлексия — основа интерпретативной деятельности, именно она позволяет обнаруживать ядро культуры, а также ее конкретные проявления и метаморфозы в новых условиях.

Таким образом, всякая интерпретация неопределенна, зависит от контекста, а также от позиции интерпретатора. Интерпретация, которая сегодня признается наилучшей, — всего лишь одна из возможных, поэтому всякое знание может быть рассмотрено как интерпретация. Способы прочтения историко-культурных явлений в определенном контексте предопределяют специфику смыслового ядра текста культуры.