Современная проза Сингапура

Он покачал в руке стаканчик рома с кока-колой и поднял бровь, как бы предупреждая, что готовится поведать еще одну главу из «Героических деяний Себастьяна Томаса». Мы выслушивали его рассказы — ведь нам ни разу не выпала возможность побывать в таких замечательных местах, где он бывал, и не хватало нам его бесшабашности, чтобы вытворять то, на что только он один был способен.

— Случилось это во Фриско… — начал было Себастьян и запнулся, раздраженный вопросом Чуна, который поинтересовался, где находится это самое Фриско.

Я быстро вмешался:

— Так сокращенно называют Сан-Франциско. Себастьян хмыкнул, как будто говоря: «Есть все же в этой дыре человек, понимающий, что к чему».

— В субботу вечером в этом Международном центре собирается уйма всяких студентов-иностранцев, которые очень даже не прочь поживиться по женской части. Они подпирают стены в танцевальном зале, слоняются по коридорам, толпятся у автоматов с кока-колой. Но в основном пялятся на хорошеньких курочек, с которыми удается потанцевать везучим хлыщам. — Он проглотил остатки рома, поставил пустой стакан на стол и уставился на девушку в свитере — только тут я заметил, что свитер ажурный и сквозь него все видно.

Себастьян всего несколько дней как вернулся домой и был для нас героем. Я считал своим долгом угощать его, раз уж он согласился составить нам компанию. Я заказал еще одну порцию для Себастьяна.

— Слушайте, а эта девочка, может, ждет, чтобы кто-нибудь начал к ней клеиться? — предположил он, указывая на девушку за соседним столом. Но прежде чем мы осмелились высказаться по этому поводу, он продолжил рассказ: — В этот раз я немного опоздал. И вот что я сделал. Идти в танцевальный зал глазеть, как эти самодовольные парнишки выделывают свои па, смысла не было, и я пристроился у входа. Занял, так сказать, стратегически важный пункт. Смотрю — поднимается по лестнице этакая хипиня: волосы нечесаные, обтрепанная кофта до колен, потертые джинсы — и тащит здоровую кожаную сумку, с которой не на танцы, а куда-нибудь на пикник в самый раз идти. — Он кивнул в сторону девушки в свитере. Лицо у нее было как у этой: задумчивые глаза, волосы до плеч под Джоан Баэз, полные губы… Я повернулся к ней и бросил небрежно: «Можно подумать, что вы собрались в путешествие автостопом, а не на танцы» — и показываю на сумку. «Да, мне много чего приходится нести». — «Ха! И что же это?» — «Книги по дзэну, например». Надо сказать, я не очень-то балдею от всех этих дел с религией, знаете, переселение душ, карма, женское первоначало и прочая чепуха. Но я понял, что за это можно зацепиться, и говорю: «Уйдем отсюда и побеседуем о дзэне. Там в саду обстановка очень располагает к размышлению — кто знает, может быть, нам повезет, и мы будем сидеть под деревом Бодхи [12]. Во всяком случае, все эти танцы-манцы не очень-то подходят для духовного бдения». И мы пошли в сад.

В этот момент принесли ром для Себастьяна. Он сгреб стакан в толстый кулак, поднес его ко рту, и губы у него задвигались, как у золотой рыбки. Я с тоской смотрел на пустеющий стакан и думал: еще два пятьдесят.

Он чмокнул и продолжал: