Современная советская фантастика

Молодой ученый-экзобиолог некоторое время наблюдал за черным колоссом, потом сел за пульт многофункционального исследовательского комплекса и надел эмкан. Диего не мешал ему, зная столько же, сколько и Зигмунд. Недоброе предчувствие сжимало сердце. За все двадцать два года работы он никогда не чувствовал такого страха, как теперь, особенно последние полгода на полигоне Марса… Так, может быть, все дело в том, что его нервная система пошла вразнос?.. Нервная… Нервы… Никогда не жаловался на нервы, и на тебе! А может, это первые признаки обыкновенной усталости и ничего более? Пришла пора искать другую работу?..

— Вот так новость! — сказал Зигмунд, сбрасывая эмкан и торопливо приглаживая взъерошенные волосы. — Оборотень пророс!

— Что?! — спросил Диего, возвращаясь к действительности.

— Оборотень пророс! То есть, иными словами, пустил корень!

Несколько суток центр лихорадило. Известие о том, что сверхоборотень «пустил корень», всколыхнуло научные круги, и на полигон снова налетели десятки специалистов из многих институтов Земли. Размещать их было негде, да и пользы от нашествия не предвиделось, поэтому Пинегин и его безопасники здорово потрудились, прежде чем последние теоретики и жаждущие «громких» экспериментов практики покинули полигон. Снова в подземном хозяйстве Пинегина установилась рабочая тишина, пронизанная эмоционально давящим соседством споры Конструктора.

Ничего особенного со сверхоборотнем не происходило. Корень, если можно было его так назвать, был едва заметен в лучах интравизоров — маленькая трехметровая опухоль в дне километрового эллипсоида, но опухоль эта постепенно прогрессировала, росла и спустя месяц достигла шестидесяти метров, привлекая к себе пристальное внимание ученых. И спасателей. И тут случилось происшествие, сломавшее привычный ритм работы центра. Во время одного из ночных дежурств погиб Шебранн. Случилось это на глазах Диего и Грехова, которых вызвал растерявшийся дежурный, напарник Шебранна, Мансуров.

Когда Грехов прибежал в зал, там уже находился Диего. Видеосистемы работали, показывая белое от прожекторного света поле и мрачный выпуклый бок сверхоборотня.

— Назад! — кричал Диего. — Вильям, назад! Слышишь?

Только теперь Грехов заметил зависший над горбом оборотня маленький оранжевый пинас.

— Кто это? — быстро спросил он побледневшего парня. — Зачем его туда понесло?

— Это Шебранн, — заторопился тот. — Понимаете, сам собой ожил один из виомов… тот, который служит для связи с зондами… Вчера мы запустили в оборотня два аппарата, они попали в тупики, замолчали… а сейчас один из них стал передавать изображение…

Они играли в шахматы — универсальный способ времяпровождения на любом дежурстве, — как вдруг ни с того ни с сего заработал метровый виом оперативной связи с телезондами. Возникшее объемное изображение могло свести с ума кого угодно: комната, полная людей! Длинное прямоугольное помещение, залитое желтым мигающим светом, и люди! Внутри сверхоборотня — люди! Двое в знакомых комбинезонах спасателей.

— Смотри. — Один из них обернулся. — Телезонд. Откуда он здесь? Ребята, где мы? Кто-нибудь может объяснить?

— Люди! — хрипло произнес Шебранн. — Это же Эрнест Гиро… Батиевский… Черт побери! Эрнест, ты меня слышишь? Гиро?

— Не слышит, — неуверенно произнес Мансуров. — Рация зонда работает только на прием.

— Координаты! Можешь дать мне координаты зонда? Возьми пеленг, быстро!

— Попробую. — Мансуров метнулся к панели управления зондами. — Сейчас подключу машину…

Через минуту он определил примерное направление передачи, и Шебранн выскочил из зала, крикнув на ходу:

— Разбуди смену и Диего Вирта!

— Вильям, что ты собираешься делать? — продолжал звать Диего. — Да объяснись ты наконец!

— Там люди, внутри, — донесся голос Шебранна. — Попытаюсь пробиться. Пустите за мной телезонд и пустой куттер, всех на одной своей лошади я не увезу. Следите по видео, я пошел.

На горбу сверхоборотня сверкнула синяя вспышка, и пинас провалился в черноту.

Диего действовал быстро. Мгновение спустя зонд ушел к сверхоборотню, отыскал не успевшее зарасти «слепое пятно» и нырнул в недра исполина. За ним ушел и ведомый киберпилотом пустой куттер. Снова зажегся виом, погасший, по словам Мансурова, как только Шебранн выскочил из зала. Поплыли по нему серые стены тоннеля, вывели в освещенную красным светом пещеру с бахромой черной паутины — ничего похожего на прямоугольную комнату с людьми. Пинас Шебранна, накренившись, стоял на дне пещеры, порванные полотнища «паутин», медленно колыхаясь, создавали видимость снегопада.

— Готовь когг, Ли, — сказал Диего не оборачиваясь. — Может быть, успеем…

Но они не успели. Последнее, что увидели люди, — разверзлась бездна, поглотила пинас, и виом погас. Вбежавшие в зал поднятые по тревоге спасатели молча остановились у пульта, освещенные белым сиянием главного виома. Сверхоборотень невозмутимо выпирал из тьмы черносерой громадой, порождение стихии и мрака, волей случая столкнувшееся с человеком. Трагедии хомо сапиенс его абсолютно не волновали.