Современная советская фантастика

— Ладно, ладно, — махнул рукой Сергиенко. — Все вы всегда на все готовы, рыцари тонкого риска и мгновенной реакции… Но надо же иногда и думать! Думать, что делаешь! Иной раз труднее, рискованнее и вернее остаться, а не кидаться сломя голову в пропасть, зная, что ничем никому не поможешь.

— Всякое бывало, — нехотя ответил Пинегин. — Может быть, и Шебранн был не прав, даже наверняка был не прав, — что это доказывает? Ночные дежурства безопасников я отменить не могу.

— А, да не о том я! — Сергиенко поморщился и замолчал.

— Не можете ли вы подробнее рассказать об ощущениях интуитивов? — тихо спросил Нагорин. — Их информация может действительно оказаться важной.

— Вот он расскажет. — Торанц мотнул головой в сторону Грехова. — Как бывший зам начальника отдела безопасности он знает всех спасателей на полигоне. Ну что, закончили? Второй час ночи…

— Закончили, — вздохнул Сергиенко. — Да разве сейчас уснешь…

— Подожди, Петр, — пробормотал Торанц, задерживая Пинегина, когда в зале остались только они одни. — Вы не пробовали еще раз… пройтись тем путем, что и Шебранн?

— Мы потеряли пять зондов…

— Я не о зондах.

— Без официального разрешения СЭКОНа?

Торанц покривил губы, но глаз не отвел.

— Пробовали, конечно… на когге. Ничего. То ли «слепое пятно» переместилось, то ли оборотня раздражают наши уколы. Модуль тоже застрял в тупике, и вытащить его не представляется возможным.

— Понятно… Кто ходил на когге — Диего?

— А кто еще у нас может рискнуть побороться с роботом?

— Он?..

— В порядке, жив и здоров.

— Если бы в верхах об этой твоей инициативе…

Пинегин согнал с лица усмешку и совсем тихо спросил:

— Что бы это изменило?

«Серый человек»

Утром Диего проснулся от едва заметного толчка: качнулась кровать. Он полежал с закрытыми глазами, ожидая, повторится ли толчок. Решив, что все это является результатом сновидений, повернулся на бок, но тревога не покидала его, вернее, не тревога, а отзвук какой-то не схваченной еще мысли, комариным жужжанием пробудившей сознание в реальности наступившего утра.

Он встал, выгоняя из тела остатки сна, и в это время мягко зазвонил интерком. Пограничник шагнул к универсальной стойке домашнего комбайна и включил связь. Угол комнаты «перестал существовать», вместо него появилась вторая такая же комната и стоящий босиком посредине Грехов.

— Проснулся? Мне показалось, что дом колыхнулся.

— Мне тоже. Но случись что серьезное, нас подняли бы по тревоге. Подожди, узнаю у дежурного.

На этот раз в центральном зале дежурил Нагорин. Он не удивился вопросу Диего.

— Был толчок силой около трех баллов. Мизер, конечно, спите спокойно.

— Но насколько я осведомлен, марсотрясения в районе Эллады не случались ни разу — толстая континентальная кора. Не следует ли связать толчок с нашим любезным гостем?

— Вы правы, я только что получил данные от автоматической сети сейсмографов: эпицентр толчка в районе полигона с точностью до километра.

— Значит, оборотень. Как он сейчас выглядит?

— Как обычно, ничего внешне не изменилось.

— Может, пошевельнулся его корень! Все-таки длина его достигла четырех сотен метров. Проверьте.

Одевшись, Диего встретил Грехова в коридоре, и они направились в столовую, на ходу делясь впечатлениями утреннего подъема. После завтрака пошли в центр, постепенно заполнявшийся работниками исследовательского комплекса. Вычислители и программисты уже работали, наполняя зал тихим звоном и писком.

— Вот человек, который, по-моему, что-то знает, — пошутил Диего, подходя к Сергиенко, наблюдавшему за одним из виомов.

— Это вы о толчке? — спросил тот, оборачиваясь. — Скорость роста корня резко возросла, думаю, это и породило колебание почвы.

— Вот как? — нахмурился Грехов. — И как велика скорость роста на данный момент?

— Четыре метра в час. А была три сантиметра…

Некоторое время все молчали, разглядывая грузный бочонок геолого-разведывательного робота. Не верилось, что робот свободно проникает под землю на несколько сот метров и движется сквозь горные породы так же легко, как игла сквозь воду.

— Долго будет расти корень? — спросил наконец Грехов.

— Не знаю, — с неохотой сказал Сергиенко. — Может быть, он решил достичь мантии — для эффективного пополнения энергозапаса, а может быть, скоро остановится.

— А вы представляете, что будет, если корень оборотня в самом деле проткнет кору Марса до мантии?

Сергиенко посмотрел на Грехова и не ответил.

— Я уже сообщил Пинегину, — сказал подошедший Нагорин, более угрюмый, чем всегда. — До заседания ВКС осталось шесть дней… — Он замялся.

— Договаривай, — скривился Сергиенко.

— Картина останется неясной, вот и все, собственно. Но вывод комиссия сделала однозначный: мы будем требовать удаления сверхоборотня с поверхности Марса в открытый космос.

— Тогда лучшее место для нового полигона — девятый сектор Пояса астероидов, — сказал Грехов. — Самый безлюдный уголок Солнечной системы. А базой для полигона может послужить древняя станция болидного патруля. Правда, метеоритная опасность там повыше, чем в других секторах Пояса.