Современная вест-индская новелла

Мне все еще было не по себе. Ведь если поймать ящерицу, она — удивительная способность! — сразу же оставит в ваших руках хвост или какую-нибудь другую часть тела, лишь бы сохранить свою жизнь. Она в буквальном смысле этого слова отрывает часть самой себя — физиологическое чудо, значение которого мы еще не можем по достоинству оценить. Спасая свою жизнь, она использует крайние средства. Плоские черви при длительном отсутствии пищи способны уменьшаться до размеров молодых особей, не только возвращая себе жизнеспособность, но и как бы омолаживаясь при этом. Некоторые виды ресничных червей можно разрезать пополам, четвертовать, наконец, разрубить на мелкие кусочки — каждая частичка вырастает потом снова во взрослую, полностью жизнеспособную особь. И здесь они не одиноки. Те же способности обнаруживают даже обычные водяные саламандры. Похоже, что жизнь в этих «низших» своих проявлениях идет на любые ухищрения, лишь бы сохранить самое себя. Все инстинкты, все ресурсы организма стоят здесь на службе жизни, а не смерти. И только мы, люди, должно быть, утратили какую-то часть этой драгоценной способности — непреодолимой любви к жизни. Мы уподобились скорпионам. Страх перед болью, страданьем и несправедливостью может овладевать нами до такой степени, что мы готовы обратить против себя свое самое совершенное оружие и бросаемся в пучину индивидуального или массового самоуничтожения.

Да, воистину люди иной раз похожи на скорпионов.

С. Грэй (Тринидад и Тобаго)

В РЕСТОРАНЕ Перевод с английского Г. Головнева

Двое мужчин взобрались по лестнице, ведущей в ресторан и остановились на верхней площадке, осматриваясь. Был «час пик» и все столы оказались занятыми. Маленький человечек с суетливыми движениями — Юн Као собственной персоной — прохаживался между столиками и со всей приличествующей хозяину важностью делал замечания нерасторопным официанткам; те отвечали ему ленивыми, пренебрежительными взглядами.

— Эй, Као! — повелительно крикнул один из пришедших, и несколько голов поднялись от своих тарелок и бокалов. Небольшое брюшко нисколько не портило фигуру при таком высоком росте, голова слегка откинута назад; он был цветной — темно-коричневый, почти черный — в хорошо сшитом костюме, удачно «задраивавшем» его яйцевидный живот, с темно-бордовым галстуком-бабочкой на шее.

— Мистер Монтиль!

Юн Као поспешил навстречу, изобразив привычную радушную улыбку. Он приближался, в открытой рубашке, коротких брюках, с широко раскрытыми объятиями, и казалось, на каждом шагу его подстерегает опасность споткнуться на коротеньких ножках-обрубках и плюхнуться прямо на пол плоским и круглым лицом.

— Мистер Монтиль! — воскликнул он радостно. — Приветствую вас. Как вы поживаете?

— Као, я хочу представить тебе моего друга, — изрек Монтиль с таким видом, будто представлял по меньшей мере короля иностранной державы. — Он американец. Он только что прибыл из Штатов на наш знаменитый Тринидадский карнавал. Много наслышан о нем…

Као поклонился и оскалился в улыбке.

— Добро пожаловать. Всегда рад принять у себя иностранных гостей. Особенно из Америки. Рад познакомиться с вами. — И, продолжая широко улыбаться, он протянул правую руку с коротенькими, растопыренными пальцами. Американец собрал их все в свою руку и крепко сжал, отчего Као не то хрюкнул, не то сдавленно рассмеялся в избытке чувств.

— Робинсон, — произнес американец чуть ли не нараспев. — Я тоже рад познакомиться с вами. — И обнажил в улыбке гнилые зубы.

Американец был чуть больше пяти футов ростом и весьма худощав; с нездорово-желтым цветом лица и волнистыми волосами; в яркой, пестрой рубашке навыпуск; большой перстень с печаткой красовался на указательном пальце правой руки.

— Я уже расхвалил моему другу это укромное местечко, — сказал Монтиль, — и хочу просить вас, Као, быть сегодня на высоте. Пусть гость почувствует изысканность наших местных блюд. Не подведите меня, пожалуйста! — Монтиль громко рассмеялся, китаец вторил ему таким же громким смехом. Робинсон благосклонно улыбнулся.

— Вы, к сожалению, пришли в неудачное время, — сказал Као, оглядывая ресторанный зал. — Очень много народа.

— А моя кабина в углу? — спросил Монтиль. — Хорошо бы там устроиться…

Лицо хозяина ресторана вытянулось.

— Поздно, — сказал он огорченно, извиняющимся голосом. — Все кабины уже заняты. Очень неудачное время… Только если в середине где-нибудь… — Он показал на столы в центре зала и стал ждать, пока Монтиль осмотрит зал, чтобы удостовериться в правоте его слов.

Монтиль был разочарован. Он хотел бы уединиться со своим спутником. Као должен понять… Сидеть у всех на виду — этого еще не хватало!.. Особенно когда он принимает такого гостя. Правда, мелькнуло у него, это единственный дешевый китайский ресторан в восточной части города, и здесь, как он уже предупреждал Робинсона, сервис не на высшем уровне… Он посмотрел на американца.