Современная жрица Изиды

На стр. 47 своей брошюры г-жа Желиховская приводитъ такія мои строки изъ письма 1884 года: «Но вотъ фактъ (что именно до этихъ словъ я писалъ о Блав. — неизвстно, а было бы интересно знать это). Тамъ же (въ Эльберфельд) я получилъ, къ великой зависти теософовъ, собственноручную записку Кутъ-Хуми и даже на русскомъ язык. Что она очутилась въ тетради, которую я держалъ въ рук, меня нисколько не удивило, — я это заране предчувствовалъ и почти зналъ. Но поразило меня то, что въ этой записочк говорилось ясно и опредленно именно о томъ, о чемъ мы говорили за минуту! Въ ней былъ отвтъ на мои слова, — а въ теченіе этой минуты я стоялъ одинъ, никто не подходилъ ко мн и, если предположить, что кто нибудь заране положилъ въ тетрадь записочку, то этотъ кто нибудь, значитъ, овладлъ моей мыслью и заставилъ меня сказать т слова, прямой отвтъ на которыя находился въ записочк. Этотъ изумительный феноменъ я отчетливо наблюдалъ нсколько разъ надъ собою и надъ другими. Какова сила! А рядомъ съ этой силой, какое иногда безсиліе!» Этотъ курьезный «феноменъ», одинъ изъ раннихъ, произошелъ въ Эльберфельд, осенью 1884 года. Къ моему большому сожалнію я не могъ разсказать о немъ въ «Современной жриц Изиды», такъ какъ русское письмо Кутъ-Хуми у меня затерялось, а я приводилъ въ моемъ разсказ только т письма, подлинники которыхъ хранятся въ цлости. Но какъ же можно выставлять это письмо какъ доказательство моей полной вры, когда въ немъ заключается подчеркнутая фраза: «меня нисколько не удивило — я это заране предчувствовалъ и почти зналъ»?

Что же могутъ означать эти слова какъ не то, что я ужь и тогда сохранялъ настолько наблюдательности, чтобы подмтить подготовленія Блаватской къ феномену и даже предчувствовать и почти знать въ чемъ именно онъ будетъ заключаться? Впослдствіи я уже заране прямо зналъ въ чемъ будетъ «феноменъ» (см. «Изида» — стр. 204). И такъ, я не удивился найдя записку Кутъ-Хуми въ тетради, которую держалъ въ рукахъ (это были «Голубыя горы», слогъ и правописаніе которыхъ я исправлялъ по просьб Блаватской), но пораженъ былъ тмъ, что «въ ней говорилось именно о томъ, о чемъ мы говорили за минуту. Изъ дальнйшихъ моихъ словъ ясно, что я тогда еще, недостаточно изучивъ Блаватскую, былъ склоненъ объяснять это „внушеніемъ“ (фактъ, возможность котораго нын доказывается нкоторыми учеными) — и, конечно, имлъ право воскликнуть: какова сила!»

Однако я тутъ же прибавляю: «А рядомъ съ этой силой, какое иногда безсиліе!» — и слова эти, кажется, ясно говорятъ за себя.

Но, въ конц концовъ, уже въ Вюрцбург, въ начал осени 1885 года, я убдился, что Блаватская вовсе не «внушала», а съ необыкновенной иной разъ ловкостью, если только не слдить за каждымъ ея словомъ, за выраженіемъ ея лица, движеніями и т. д., наводила разговоръ на извстную тэму и подводила такъ, что произносились слова, необходимыя для эффекта «феномена». Объ этомъ я достаточно сказалъ въ «Жриц Изиды».

Нужно ли мн еще объяснять, что я не могъ иначе выразиться какъ «собственноручное письмо Кутъ-Хуми»? Я вдь не зналъ еще кто именно писалъ полученныя мною строки, ибо до экспертизы Нэтсерклифта, доказавшей, что почеркъ Кутъ-Хуми родился изъ почерка Блаватской, — было очень далеко. Именно тогда, въ Эльберфельд, я склоненъ былъ думать, что пишетъ Олкоттъ, и только приписка Кутъ-Хуми, въ письм Блаватской, полученномъ мною поздне, заставила меня отказаться отъ этого мннія и, всмотрвшись хорошенько въ почеркъ, признать въ немъ искусную руку Блаватской. Чмъ же меня посрамляетъ, въ какомъ бы ни было отношеніи, приведенная выписка?!

Но себя г-жа Желиховская посрамляетъ тотчасъ же. Она весьма «язвительно» пишетъ: «Теперь онъ (т. е. я) измыслилъ водевильную сцену (см. „Изиду“, стр. 85, 86), въ которой моя сестра посылаетъ наверхъ за Олкоттомъ; вопрошаетъ его: „съ какой стороны“ чувствовалъ онъ приближеніе „учителя“; приказываетъ ему опорожнить карманъ, гд и находится сфабрикованная записка Моріи (онъ забылъ, что тогда называлъ его не Моріей, а Кутъ-Хуми); но — въ то время, — о „карман Олкотта“ и рчи не было! Онъ самъ, г. Соловьевъ, хвастался (?!), что непосредственно получилъ записку „учителя“ и т. д.»