Современная жрица Изиды

Во всякомъ случаѣ странный сообщникъ, который ни отъ кого не скрываетъ своихъ подозрѣній, недовѣрія и, окончательно убѣдившисъ въ обманахъ, — раскрываетъ ихъ, подвергая этимъ себя разнымъ крупнымъ непріятностямъ и мщенію изобличенныхъ шарлатановъ!!

Ну, а вотъ что такое теперь она, эта самая г-жа Желиховская, послѣ такого письма ея отъ 27 октября 1884 года и съ тѣхъ поръ какъ она стала прославительницей Блаватской, признала ея „дѣло“ великимъ, а ея теософію — высокимъ и чистымъ ученіемъ?? Она, видите ли, заблуждалась, а теперь прониклась святостью своей сестры и ея ученія! Однако все-таки чтожь это за „преступленіе“, котораго просила отъ ея сестринской нѣжности Блаватская?? чего „безсовѣстнаго“, „безчестнаго“ она отъ нея хотѣла?? Понятіе о „преступленіи“, о „безчестности“, о „нравственной гибели“ можетъ быть неясно для ребенка, а не для женщины, богатой жизненнымъ опытомъ, какою уже была въ 1884 году г-жа Желиховская! Наконецъ и „этотъ величайшій христіанинъ и умнѣйшій человѣкъ“, на своемъ смертномъ одрѣ умолявшій ее не поддаваться просьбамъ Блаватской — не могъ ошибаться въ значеніи предмета!.. Дѣло, очевидно, было не шуточное, а „тяжкое“ — и поэтому тогда между Блаватской и ея сестрою — кромѣ ихъ сестринской любви, „заставлявшей закрывать глаза на многое“, все было — рознь.

Только въ маѣ 1886 года, въ Эльберфельдѣ, произошло между сестрами внезапное и полное единеніе. Онѣ, ко взаимному удовлетворенію, очевидно, хорошо договорились, договорились крѣпко. Г-жа Желиховская вѣроятно исполняетъ этотъ договоръ, по мѣрѣ своихъ силъ пропагандируя нынѣ въ Россіи славу Блаватской не какъ талантливой писательницы, а какъ создательницы теософическаго общества, провозвѣстницы „высокаго и чистаго ученія“, „новаго откровенія, полученнаго отъ махатмъ тибетскихъ“.

Ни мнѣ, да и никому не было бы дѣла заглядывать въ душу г-жи Желиховской — для постороннихъ людей это не представляетъ интереса. Но вѣдь вотъ она объявляетъ, что въ „теософическомъ дѣлѣ, о которомъ она писала, пишетъ и будетъ писать въ Россіи“ — все чисто, высоко и прекрасно, что оно представляетъ собою какое-то міровое движеніе съ великой будущностью. Говоря такъ, она очевидно (ибо иначе молчала-бы) силится привлекать къ этому великому дѣлу если не умы, то сердца русскихъ людей. А потому естественно и законно, — и ужь вовсе не ради какой нибудь личности или желанія причинить непріятность г-жѣ Желиховекой, — громко спросить ее: „чтожъ это, однако, за „преступленіе и «безсовѣстное дѣяніе,» которыя она вдругъ таинственно примирила съ посильной своей пропагандой неотеософіи? Вопросъ, безспорно заслуживающій общаго вниманія, если неотеософія и ея развитіе имѣютъ общественное аначеніе.

А они его имѣютъ.

Люди могутъ быть самыхъ различныхъ міровоззрѣній; можно быть христіаниномъ того или иного исповѣданія, магометаниномъ, буддистомъ, язычникомъ, матерьялистомъ. Но нельзя, оставаясь честнымъ человѣкомъ, равнодушно относиться къ явнымъ, доказаннымъ «обманамъ» въ религіозно-нравственной области. Нельзя, видя пропаганду такихъ обмановъ, молчать, зная въ чемъ тутъ дѣло.

Всякоѳ «движеніе» неизбѣжно имѣетъ связь съ умственными и нравственными свойствами своего перваго руководителя и его помощниковъ. Въ «неотеософскомъ дѣлѣ» это особенно бросается въ глаза — оно все окрашено цвѣтами Блаватской и ея клики. Познакомиться съ Блаватской и Ко — значитъ познакомиться съ «сущностью теософическаго общества». Именно такъ на это всегда и смотрѣли всѣ, заинтересованные предметомъ, начиная съ цѣлаго общества англійскихъ ученыхъ и изслѣдователей исихическихъ явленій. Эти ученые не боялись и не боятся обвиненій въ глупости и бабьемъ легковѣріи за то, что они наряжали коммиссіи и разслѣдовали каждый «феноменъ» и каждое дѣйствіе Блаватской, желая узнатъ, дѣйствитсльно узнать — «нѣтъ ли какой-нибудь истины средй многихъ обмановъ». Западпо-европейскіе ученые видно вообще «ужасно отсталые и неумные люди въ сравненіи съ нѣкоторыми анонимными и иными сотрудниками нашихъ газетъ»!!!

Несмотря на это я тоже не боюсь «господъ анонимныхъ и иныхъ сотрудниковъ», какъ бы они ни считали для себя «удобнымъ» смотрѣть на мою «Современную Жрицу Изиды» и на меня лично.

Я сдѣлалъ то, что долженъ былъ сдѣлать.

V Клевета въ печати