Современное путешествие Лады в ад и рай

И я проснулась после этого вещего сна, с каким-то колоссальным запасом радостной энергии.

Я поняла, что душе моего дорогого мужа очень хорошо в раю.

«Я скоро вознесусь к тебе, мой дорогой муж!» – шептала я. Но в голове у меня шептала мысль: «Не торопись. На все свое время! У тебя дочка и внучки на земле. Не огорчай их».

И стал мне с тех пор в вещих снах сниться мой муж. Он мне подробно рассказывал о своей жизни в раю. И все время повторял, что ему здесь очень хорошо. И что он осень скучает по мне. И очень любит меня.

Пришло время. И я тихо отдала Богу душу во сне. Безо всяких болезней и всяких мучений. И моя душа вознеслась прямо в рай. И здесь, в раю, меня встретил мой дорогой, любимый муж. Как мы целовались и обнимались друг с другом! Как будто нам было 18 лет. И мы не могли наглядеться друг на друга. И мы не могли наговориться друг с другом.

И с этим пор мы неразлучны с мужем. Мы безмерно счастливы. И живем во взаимной любви и дружбе. Мы встретили здесь наших родителей, дедов и прадедов. И все вместе, целая династия, поколения за поколением мы молимся за наших детей и внуков, чтобы им легче и радостнее было прожить, отведенный им короткий отрезок земного пути во взаимной любви и дружбе.

Глава 7. Исповедь 6. «Высоко духовный ученый. Фанатик науки»

Всю сознательную свою жизнь я отдал бескорыстному служению науке. Я работал день и ночь в лаборатории. Все мои мысли были заняты только моей областью науки. Наука была моей вечной женой, моим ребенком. Я был фанатично предан любимому делу. Для меня не существовало ни наград, ни званий, ни орденов, ни денег. Я равнодушно относился к сплетням, злословию, интригам, козням, которыми обычно так щедро, так удобрена была научная почва в нашем институте. Я был выше их.

Руководство института, наша научная бездарная администрация, которая состояла из очень практичных, приземленных, научно бездарных людей, считала меня, наверное. немного чокнутым, не от мира сего. Но я и моя группа, давали поразительные научные результаты. Мои разработки, мои идеи – были флагом института. В былые времена – если приезжал министр, то его обязательно вели в нашу группу. Под наши идеи финансировали институт. При этом мы кормили кучу лоботрясов и дилетантов, увенчанных степенями и званиями.

И я понял, что настоящий научный институт, чтобы он был эффективен, должен состоять из по-настоящему талантливых людей, фанатиков своего дела, из глубоких специалистов в своей области. То есть главным в научном институте было создание творческого научного коллектива. А его мог создать только очень яркий, творческий ученый организатор. И на такой научный коллектив государство не должно было жалеть вкладывать деньги из бюджета. Такой научный коллектив во главе с талантливым научным руководителем-организатором стократно окупался и приносил славу своей области науки и свей стране в целом.

И еще я понял, что научные коллективы должны иметь бюджетные деньги на научный задел и хоздоговорные деньги на реальные разработки и их внедрение. И все это в разумных пропорциях. И какие-то небольшие избыточные площади сдавать в аренду с условием, что все они пойдут на научно-хозяйственные нужды самого института. А не в карман руководителям-администраторам.

И научный институт обязательно должен быть государственным, а не приватизированным, частным. Иначе, как научный центр он неминуемо погибнет. А превратится неминуемо в центр коммерции. И здание института, его оборудование, вся инфраструктура должны принадлежать государству.

С развитием и укреплением государственного научного института его бюджетная часть денег уменьшается. А хоздоговорная и арендная часть денег растет. Я понял, что лишь государство, а не частное лицо, имеют широкие общенародные государственные интересы. И только оно может заботиться о развитии базовых направлений, которые сегодня еще не дают реальной отдачи, но завтра дадут.