Современные болгарские повести

Лес был дубовый, старый, среди широких ветвей деревьев царило спокойствие, и если листья начинали шелестеть, причиной тому были птицы, которые перепархивали с ветки на ветку, а не ветер. В июле в здешних местах редко дул ветер. Зной повисал над землей, и к полудню на улице становилось невмоготу.

Дача была массивная, наполовину построенная из камня, веранду прикрывал большой оранжевый тент, и в его тени положение, вероятно, не выглядело столь уж трагичным. За верандой начинался сад — молодые персиковые деревца, с десяток облагороженных груш в нижнем его конце. По террасам стелилась клубника, вились побеги черной смородины. Из-под сердцевидных листьев выглядывали розовые помидоры, они были еще бледные, эта розовость еще не овладела целиком их гладкой поверхностью, уступая кое-где желто-зеленому цвету. Жужжали пчелы, они кружились вокруг деревцев, над клубникой, долго и педантично проверяли любую мелочь, прежде чем приступить к делу.

Трое мужчин сидели под персиковыми деревцами, курили, и в неподвижном воздухе долго стоял тонкий дым, потом он таял и исчезал…

— Встали! — сказал немного погодя дядя Ламбо и поднялся. — Так и солнечный удар может хватить…

Сашко и Антон встали, облизали потрескавшиеся губы и начали.

Сначала пришел в движение лес — слегка покачнулся, едва-едва, и поплыла зеленая стена деревьев. Она медленно плыла на запад, куда уходила дорога. Вслед за ней двинулись облагороженные груши, они были ближе и вращались быстрее, закружились и персиковые деревца, за ними — пчелы, которые продолжали скептически жужжать над клубникой, наконец закружилась и сама клубника…

Потом в круг вошло что-то оранжевое, это была веранда с оранжевым тентом, после — сверкающие на солнце чешуйки слюды в штукатурке второго этажа, проволочная ограда, «Букингемский дворец», железная калитка, закрытые коричневые ставни соседней дачи с вырезанными в них сердцами, пугало во дворе другого соседа… Потом зеленая стена леса приблизилась вновь, мелькнула дорога, послышался рокот проезжавшего по ней бульдозера, снова показались груши — земля вращалась…

Бур слегка дрожал, жалобно скрипел, трое толкали железную штангу и шли за ней. До обеда оставался еще целый час, солнце неподвижно висело прямо у них над головой, они вращали веранду, дачи, вековой лес, дорогу, пугало…

С начала лета они кочевали с этим буром по частным владениям дачной зоны, расположенным по обе стороны горы. Они обходили двухэтажные дома с гаражами и фонарями из кованого железа, квадратные белые дачи с декоративными, деревенской кладки печами и жестяными петухами на крышах, деревянные строеньица, домики из ящиков и жести, проржавевшие автобусы на чурках… Они устанавливали бур в огородах с помидорами, на лугах, покрытых люцерной и васильками, на цветочных клумбах и в клубнике, на скалистой земле и твердой, как камень, глинистой почве, на белых известковых скалах, под корнями персиковых деревьев и диких груш…

Они искали воду.

Обычно она находилась на глубине десяти — пятнадцати метров, если она была вообще. Они приезжали на очередной участок, выпивали водки у любезного хозяина, разгружали по частям бур и монтировали его. Зеленый облупленный грузовичок, освободившись от груза, трясся по неровным дорогам в обратном направлении, а они, поплевав на руки, начинали вертеть. Вертят, вертят, пока не нащупают водоносный слой или пока не убедятся, что воды нет. Дело несложное, можно обойтись и без высшего образования, шагай себе да толкай. Время от времени останавливаешься — чтобы выкурить сигарету или поставить новое долото — и опять принимаешься вертеть…

Когда появлялась вода, если это вообще случалось, любезный хозяин на радостях мчался в город, чтобы купить еще водки, а они демонтировали бур и ждали зеленый грузовичок, чтобы вновь отправиться в путь по пыльным, с многочисленными поворотами дорогам дачной зоны. Или же оставались рыть колодец, запрягать воду, устанавливать насос, чтобы у человека, нажавшего на него раз-другой, было воды сколько его душе угодно. Все — в соответствии с пожеланиями клиента.

Стояла середина июля, они, перевалив через гору, работали среди старых дубрав и просторных полян. С этой стороны горы дач было немного, только сейчас здесь начинали строить, прокладывать бульдозерами дороги; краснели недостроенные стены, на огороженных колючей проволокой участках лежали щебень и кирпичи, кое-где виднелись сады и временные сарайчики… Дачной зоне только еще предстояло разрабатываться, разрастаться, расцветать.

Земля вращалась, и снова пришел черед пугала во дворе у соседей. Оно медленно проплыло перед Сашко: сначала разодранный правый рукав, потом посеревшая, выпотрошенная на плечах старомодного пиджака вата, наконец, и старая помятая дамская шляпа с фиалками и лиловой лентой. Потом вновь показалась зеленая стена леса…

Сашко шагал в ногу с дядей Ламбо, толкал железную штангу и, когда пугало исчезло, вдруг подумал, что Таня не приехала и на этой неделе, ни в субботу, ни в воскресенье.