Современные французские кинорежиссеры

«День начинается» вышел в Париже в начале июня 1939 года. Тремя месяцами позже начинается война. Марсель Карне закончил раскадровку оригинального сценария Жансона «Начальная школа». Это был первый из многочисленных замыслов Карне, заканчивавшихся в последующие годы ничем по тысяче причин, в которых автор фильма «День начинается» мог бы усмотреть злой рок. Марсель Карне мобилизован и служит в генеральном штабе. Разгром Франции возвращает режиссера к любимой профессии, но его проекты срываются. В их числе «Беглецы из 4000-го года» по книге Жака Шпица, фильм, метраж которого предположительно составлял 4000—4500 метров, «Семимильные сапоги», по новелле Марселя Эйме, наконец «Жюльетта, или Ключ к сновидениям»; в работе над последним фильмом предполагалось участие Кокто, но картина была поставлена лишь десять лет спустя. Ни один из этих замыслов не был воплощен на экран. Париж оккупирован. Если Марсель Карие желает работать, ему, как и его коллегам, приходится отказываться от современной тематики, дабы не навлечь подозрения нацистов. Сняв «Вечерних посетителей», он делает значительный вклад в кинематографию того периода, кинематографию «вне времени».

Ален Кюн должен был пополнять в «Жюльетте» роль музыканта, впоследствии порученную Иву Роберу. Отказашись от постановки картины вследствие разногласия с продюсером, Карне уезжает в Антиб вместе с Кюни, который оказался без работы. Там они встречают Жака Превера, которого покоряют драматические данные актера, и они вместе начинают поиски эпохи и сюжета, соответствующих дарованию Кюни. Так рождается мысль об одной средневековой легенде. В работе принимают участие Пьер Ларош и нелегально «запрещенные» оккупантами два столпа съемочной группы Карне — Траунер в качестве художника и Косма — композитор; им помогают Вакевич и Морис Тирье, чьи имена и значатся во вступительных титрах.

Работа над фильмом продолжалась год и обошлась в 20 млн. франков, составлявших по тому времени колоссальную сумму. Ни разу еще Марсель Карне не брался за сюжет, столь грандиозный, по крайней мере в отношении замысла и материала, и это совпало как раз с тем временем, когда во всем ощущалась нехватка. При создании фильма было сложно не только создавать декорации, но и строить кадры и одевать актеров. Эта битва за каждую мелочь была проведена успешно, и в конечном итоге в столь сложных условиях картина была поставлена с великолепием, не виданным во Франции, и при этом, главное, с безупречным вкусом. Таким смелым предприятием, по тем временам почти безумным, режиссер и продюсер дали достойный ответ тем, кто утверждал, что французское кино перестало существовать в связи с трудностями времени и отсутствием его самых выдающихся деятелей.

Марсель Карне всегда работал над современным материалом. На сей раз он обратился к средневековой легенде. И хотя стиль режиссера больше соответствовал современным темам, в этом фильме он сохранил свое своеобразие и выразительность. Герои фильма — два менестреля, а на самом деле посланцы дьявола, которым поручено внести смятение в души людей, живущих в замке барона Гуга. Однако один из посланцев, Жиль, влюбляется в юную владелицу замка. И вот, воссоздавая своего рода «шансон де жест»[268], Превер и Карне вновь воскрешают свой излюбленный мотив победы любви над жестокостью судьбы, людей или богов. Нам представляются самыми интересными в фильме именно те особенности, за которые он подвергался наибольшим упрекам и которые, по мнению многих, составляют его недостатки: кажущаяся холодность драмы, замедленный ритм, «застывающие» кадры, в которых действие как бы останавливается, но затем начинает развиваться с новой силой.

Эти две особенности, по-видимому, приданы фильму намеренно; здесь прямая противоположность тому, что мы видели в фильмах «Набережная туманов» или «День начинается», которые увлекают зрителя, словно волшебством приковывают его к экрану. Здесь сила воздействия иного порядка; она заключается в зрелище, в которое мы не втянуты, но которое величественно развертывается перед нашими глазами. Эта возвышенная красота, усиленная замедленностью ритма, становится одним из основных достоинств фильма; она переносит его в другую эпоху и потому отдаляет от нас, не ослабляя, однако, впечатления, создаваемого к тому же лишь мыслью и пластичностью. Такого рода впечатление для кино — явление несравненно более редкое, чем впечатление, рождаемое драматическим построением фильма; и это ставит «Вечерних посетителей» на первое место в творчестве Марселя Карне и во всей французской кинематографии.