Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха

На прощальной пьянке Коробов, слушая начальственные похвалы, лишь счастливо улыбался. Он не жалел ни о десяти годах, отданных милиции, ни о том, что ушел из «органов» именно теперь и по собственной инициативе. Главным было уйти вовремя, что он и сделал. Опасная и трудная служба исчерпала себя, как артезианская скважина или золотоносная жила. Все, что можно было получить от службы в милиции, отставной майор уже получил: отличную трехкомнатную квартиру, репутацию предельно честного, принципиального человека, а главное — обширные связи, которые помогут ему в дальнейшем.

Милиция стала всего только жизненным трамплином, но ведь на трамплине не принято останавливаться. С него надо прыгать!

Тем более что неожиданный поворот во внутренней политике сулил замечательные жизненные перспективы: в Советском Союзе уже вовсю шумела перестройка, открывались первые кооперативные кафе и торгово-закупочные фирмы, а цеховики, еще недавно строчившие «фирменные» джинсы в условиях конспиративного подполья, в открытую выносили свою продукцию на Рижский рынок. Слово «коммерсант», еще недавно воскрешавшее устойчивые ассоциации с ОБХСС и строчкой приговора о «конфискации имущества», постепенно превращалось из ругательства в комплимент.

В начале 1988 года Коробов, используя старые связи, получил в долговременную аренду заброшенный заводик на окраине города, открыв там цех по производству «фирменных» пластиковых пакетов. Падкие на импорт сограждане охотно раскупали склеенные четырехугольники целлофана с броскими аляповатыми надписями «Marlboro», «Camel», «Wrangler»… Пакеты сменились майками с аляповатыми надписями «не по-нашему», майки — джинсами-варенками, джинсы — «итальянской» мебелью…

В начале девяностых Москву захлестнул компьютерный бум — деньги на персональных ЭВМ не делал только ленивый. Система была простой и безотказной: в Германии, Голландии или Бельгии закупалась партия морально устаревшей аппаратуры, которая в условиях технически отсталого СССР уходила влет. «Фирменные» пакеты, джинсы и мебель были забыты навсегда, и Юрий Иванович всерьез занялся торгово-закупочным бизнесом. Заработав несколько десятков миллионов рублей, удачливый предприниматель грамотно вложил их в производство спиртного, и к 1993 году Коробов стал владельцем небольшой установки по изготовлению зернового спирта. Производство разместилось в том самом заводике на окраине города, где начинался «пакетный» бизнес.

Новое предприятие, не требовавшее долговременных капитальных вложений, сразу же сделалось необычайно прибыльным. Спустя год спиртозаводиков было два, потом — три, потом — восемь… Юрий Иванович не ограничивался родным городком, размещая производственные мощности по всему Подмосковью: Клин, Подольск, Можайск, Наро-Фоминск, Серпухов…

Дела Коробова пошли в гору. Он уже не вкладывал средства в расширение производства, тратя доходы на свои нужды. Сперва появилась новая «девятка», затем не очень подержанный «Мерседес», затем новый «Фольксваген», а через полтора года новый джип — представительский темно-вишневый «Шевроле-Блейзер». Плюс еще одна квартира в Солнечногорске, предусмотрительно записанная на жену. Плюс квартира в Подольске, оформленная на тещу. Плюс квартира в самом центре Москвы, где Юрий Иванович и поселился с семьей.

Спиртодел не беспокоился по поводу набиравшего силу рэкета. Правда, несколько раз к нему в офис заваливали какие-то лысые амбалы с классическим вопросом «кому платите?», но опыт, а главное связи, наработанные за время службы в милиции, позволяли легко справляться с неожиданной проблемой.

Юрий Иванович понимал: честная коммерция в России невозможна, слишком уж тяжело налоговое бремя. Ситуация с бизнесом невольно напоминает навязчивую телевизионную рекламу лезвий «Gillette»: «Два лезвия, два вида рэкета — частный и государственный. Первый бреет чисто, второй еще чище». Бизнесмен успешно избегал частного рэкета, но уберечься от государственного не было никакой возможности.

Именно потому Коробов начал заниматься тем, чем занимаются практически все частные спиртоделы: гнать «левую», неучтенную, продукцию. Как ни странно, но о неучтенке очень быстро узнали те самые структуры, чьи представители несколько раз предлагали коммерсанту «крышу». Юрию Ивановичу еще раз напомнили классический принцип российского капитализма: «Делиться надо!» Юрий Иванович его игнорировал.

На чем и погорел.

(По просьбе некоторых лиц автор не называет влиятельную подмосковную группировку, в поле зрения которой попал фигурант. В 1997 году против некоторых ее лидеров возбуждено уголовное дело, и следствие еще не закончено.)