Читаем Современный Евгений Онегин полностью

Современный Евгений Онегин

Отбой! В казарму тишь заходит,Солдатики уставно спят.Лишь Женя что-то переводитИз Вальтер Скотта невпопад.Без офицерских указанийСловам английским шьет название,Подрагивая каждый разОт слова vulgar – вот где класс!(Вся наша жизнь, друг, в переводахПо должностям ли – городам,По связям, чувствам и друзьям.Шишков ли, чин иной – в угодуИм не скули: «Прости! Прости!»Что есть – готов перевести!)

XXVI

Вот так, любезный мой читатель,Себя Онегин «обучил».Но, сотен книжек пожиратель,Он к жизни не готов все ж был.Не думай, друг мой, что ЕвгенийКак раб пахал без воскресений:Дежурство мог он пропустить,Со взводным власть он мог вкусить,Над черпаком поиздеватьсяИ под гитару песню спеть,И средь дедов друзей иметь…Но в книжной страсти сознаватьсяМог одному. Тот верный другПришелся по душе не вдруг.

XXVII

Тащили вместе они каменьАрмейской службы с первых дней,На нарах парой меж дедамиВ казарме мерзли без вестейСтоличных, шедших от любимых,Где отчий дом и все, что чтим мы.Вдвоем частенько шли в наряд,Друг друга называли «брат»,Ходили в будни в самоволку,Сердца их бились дружно, сбойБыл и не мыслим. Меж собойОни делили все до корки,И были оба из Москвы —Земели. (Вновь жаргон – Увы!)

XXVIII

В армейской службе друг-земеляПриносит радость. Если ж онПреследует такие ж целиКак ты, и, если он рожденС похожей на твою душою,К тому же и судьбой лихоюБыл из столицы занесенСюда, как ты, мой друг, то он,Естественно, всех прочих выше,Роднее будет для тебя.Второе ego полюбя,Ты будешь с ним прочней и ближеЗдесь связан. Пролетят года,Но память в сердце – навсегда!

XXIX

Владимир Ленский (звали друга)Был к армии уже женат,И проводить часы досугаС женой – как говорил мне – рад.Ее оставить на два годаОн не желал, но знал: природаИспортит вряд ли нежный вид.Она ему не изменитИ обязательно дождется,Любима им, любя его,И больше – верил – никого.Он знал, что трудно ей придется,Но сердце раз ему отдав,Приманки ветреных забав

XXX

Она, конечно, превозможет.А Ленского ей заменитьНикто, естественно, не сможет.Она Владимира любитьДо самой смерти честно будет,И за два года не забудет,Наверно. Так он уверялДрузей. А Жене представлялПрелестницу под каждый вечер —Глаза зелены, стройность ног…Солдат почти уж изнемогОб этом думать бесконечно,И вспоминать ту красоту,В которой женская вся суть.