Современный индийский рассказ

Лицо Нишитха было очень грустным, как будто сгустились сумерки.

– Я и теперь хочу, чтобы ты прочитала дневник.

Ей хотелось сказать ему: «За это прости, Нишитх». Но она не смогла отстранить протянутую с радостью и надеждой руку Нишитха, держащую дневник.

Ночью, уже в постели, она стала перелистывать страницы дневника.

«Когда ты решила быть с Дивакаром, ты поставила меня перед выбором. Я принял это как знак судьбы и подавил свои чувства. А теперь Дивакар ушел из твоей жизни… Я хочу сказать тебе, что счастье, которое было рядом с тобой долгие годы, теперь разрушено».

«Люди расстаются… Я тебя до сих пор… Я на самом деле хочу быть вместе с тобой, Шубху! Хочу стать настоящим отцом для Баччу. Все, что я говорю, выполню и дам тебе, это не просто мои мысли или выражение чувств, это – обещание быть с тобой в любой жизненной ситуации. Как для тебя Баччу – трепет дыхания, так ты для меня – мое сердцебиение».

Содержание дневника глубоко ее тронуло. Его листы как будто передали ей, как месяцами эти страницы трепетали в чьей-то руке словно пойманный голубь. Боль не имеет границ.

– У меня будет одно условие… – они сидели на той же лужайке недалеко от Международного индийского центра.

– Я согласен.

– Я не хочу больше иметь детей, кроме Баччу.

И секунды не прошло, как Нишитх сказал о своем решении:

– Согласен. Но почему?

– Хуже всего быть разделенной пополам матерью.

Из-за их неосторожности появился Рону. Она была уверена, что сделает аборт. Нишитх сначала тоже согласился. Но когда доктор Котвани назначил дату аборта, заколебался. Он не выдержал, начал просить ее прямо перед доктором Котвани, чтобы она подумала еще раз. Если уж забеременела, то почему не оставить ребенка? В свою пользу Нишитх приводил довод: «Не навредим ли мы Баччу тем, что навязываем ему силой свои представления? Когда он вырастет, ему может быть одиноко. Да и почему когда вырастет? Может, ему и сейчас одиноко! Как он будет счастлив, если у него будет брат! А если родится девочка, то у нас будет и сын, и дочь. Твое условие можно объяснить появившимся в твоем сердце чувством незащищенности: опасаешься, как бы наша родительская любовь не разделилась. Но разве я отношусь к Баччу как к неродному? Неужели ты чувствуешь, что я люблю его недостаточно сильно?» – ей показалось, что он прикрывается Баччу, а на самом деле страстно желает иметь своих детей. Он хочет быть отцом. Не жестоко ли с ее стороны убивать своим условием право Нишитха стать отцом? Может быть, когда Нишитх сам станет отцом, он будет более чутким и добрым и к Баччу… Вдруг ребенок, который появится на свет, станет мостом, прочно соединившим их троих. И она передумала делать аборт.

Она откинулась назад на стуле и прикрыла глаза. Какой же у нее тесный, темный кабинет! Когда выключают электричество, оказываешься словно в темном туннеле, стены которого будто обрушиваются сверху. И сколько раз она уже писала чиновникам, чтобы ей выделили какой-нибудь другой кабинет для работы. Хоть какой-нибудь. Пусть и без кондиционера, но с несколькими зарешеченными окнами с видом на небо. Она могла бы прислониться к оконной решетке и почувствовать, что жива. И дома, и на работе она мучается в поисках себя. Дома окон много, но даже несмотря на то что они открыты, она не ощущает полноты жизни. Ей кажется, что дома не окна, а стены с дверями, у которых заржавели засовы, и она обречена на то, что никогда не сможет их открыть.

– Мадам, можно войти?

Она вздрогнула и выпрямилась. Это был господин Гупта из отдела издательства.

– Кажется, я помешал?

– Ой, нет, что вы!

– Так вы о чем-то размышляли?

– Садитесь, садитесь, – она показала на стул, не обращая внимания на его вопрос.

– Шобхна джи, дело в том, что я понимаю ваши переживания. Те, кого нужно перевести, преспокойно будут сидеть на своих местах в Дели. Нет ли у вас связей в полиции или какого-нибудь знакомого министра?

Она вопросительно посмотрела на господина Гупту.

– Директор – настоящий негодяй! Пишите ему дальше! Приводите одни причины, другие. И дальше говорите о своих проблемах. Само собой ничего не происходит. И придется вам поехать в Шимлу в качестве местного советника. Вы корректор, ну и что с того? Директор может отправить вас куда угодно. Существует только один способ, и ваш перевод завтра же отменят, сказать по правде, хоть сегодня отменят! Пусть министр только позвонит этому негодяю, вот увидите представление! Как запляшет вокруг вас! И обоснуетесь вы прочно-прочно в Дели, как дерево баньяна!

– Именно в этом и трудность, – на ее лице появилось отчаяние, словно она попала в сети охотника.

– Ничего трудного здесь нет! Скажите Нишитху джи, пусть подключит свои связи! Останетесь в Дели и без милости всяких министров и генералов!