Современный югославский детектив

Девушка растерянно взглянула на Нино. Он опустил голову, затем поднял взгляд, и в его глазах я прочел одобрение. «Да он ее любит! — промелькнула у меня мысль. — Какого же черта он ее бил?»

— Давайте проводим Юлиану, — предложил Штраус Чедне и, обращаясь к Джордже, сказал: — Надеюсь, вы победите венгров!

— Так же как мой «фиат» победил ваш «мерседес»! — усмехнулся тот в ответ.

— Я сию же минуту вернусь и буду болеть за Югославию, — объявил немец.

— Присоединяйтесь к нам в малой гостиной. Будем попивать кофеек и болеть, — сказал я.

— Закажите мне этот ваш рислинг, — крикнул от дверей Штраус. — По–моему, он ничуть не хуже рейнского.

Я смотрел, как Юлиана и Чедна, обнявшись, идут к выходу, а немец широко распахивает перед ними двери.

Появился официант.

— Приготовьте счет. И добавите то, что мы закажем во время матча.

— Вы, конечно, перейдете в малую гостиную? — спросил официант. — Мы поставили там цветной телевизор.

— Я останусь смотреть матч здесь, — сказал Нино. — Мне нравится, когда много народу и все шумят…

— А я своим эмоциям воли не даю, — заявил я и мысленно настроился на предстоящий матч с нашими вечными соперниками, который наверняка доставит мне удовольствие, независимо от исхода. Такова жизнь, не так ли?!

Я взглянул на часы: ровно 16.00.

X

Чедна и Штраус отсутствовали не больше десяти минут.

— Представьте, — разговорился Штраус, когда они вернулись, — Розмари так крепко заснула, что нам пришлось минуты три стучать, прежде чем она услышала. От сна она так раскраснелась…

— Как румяное яблочко, — добавила Чедна.

— Розмари позаботится о Юлиане, — продолжал Штраус, — бедняжке совсем плохо… — Затем, меняя тему, поинтересовался: — Какой счет? — И уселся перед телевизором.

— Пока, на наше счастье, по нулям. — Джордже был настроен пессимистически.

И тут нам забили гол.

Ах, этот непревзойденный Пушкаш!

Словно снежная лавина обрушилась с горы…

Во время перерыва Штраус пошел узнать, как продвигается ремонт «мерседеса».

В дверях появился Нино.

— Плохи наши дела, — сказал он. — Пойду взгляну, как там Юлиана. — И исчез.

Пришел официант. Джордже заказал два кофе, Чедна — виски.

— Ого! — Я прищелкнул языком.

— Разве мы не завоевали равноправие? — осведомилась Чедна.

Тут я заметил в дверях человека в синем комбинезоне, того, с бензоколонки.

— Если вы ищете своего приятеля, то он спит в машине, — не без иронии сообщил я ему.

Человек в синем комбинезоне смерил меня взглядом.

— Спасибо. Я в самом деле кое–кого ищу, но не таких приятелей! — бросил он и прикрыл за собой дверь.

— Пойду–ка подышу, — сказал я, вставая.

За день солнце здорово прогрело воздух. Перед мотелем скопилось множество легковых автомобилей, автобусов, грузовиков — матч был хорошим предлогом, чтобы передохнуть и дождаться вечерней прохлады. Человек в синем комбинезоне стоял у бензоколонки. Я хотел было подойти к рефрижератору, но потом решил, что не стоит тревожить Ромео — пусть отдыхает, — и вернулся в гостиную.

Появился официант, он нес две чашечки кофе и виски. «Быстрая работа!» — подумал я. Пока он расставлял это на столике, пришла Розмари.

На ней был джемпер, который я утром видел на Юлиане. Такие красивые джемперы умеют вязать только наши златиборские крестьянки, мастерицы–самоучки. Розмари в нем была похожа на свежую румяную селяночку, этакую пастушку с цветущих лугов, источающую аромат тимьяна. «Кокетливая девица, — отметил я про себя. Утром она была в легкой блузке, лишь подчеркивающей прелесть девичьей фигурки. — Интересно, что она наденет на прощанье?» — подумал я.

— Wo ist mein Vater?[12] — спросила она Чедну и, получив ответ, сказала, что поищет его.

Чедна предложила поделиться с ней виски. Секунду поколебавшись, Розмари со вздохом села за столик.

Венгры вели в счете, и Джордже грыз ногти, переживая. А я тем временем с любопытством разглядывал немногочисленных болельщиков, которые громко возмущались плохой игрой наших футболистов. Это были, очевидно, посетители, к которым дирекция мотеля относилась с особым почтением, — разное начальство, торговые агенты: так, во всяком случае, определил я на глаз род их занятий.

Розмари отпила глоток виски, снова вздохнула, встала и направилась к двери. Я покинул комнату вслед за ней. Девушка вышла на улицу, а я свернул в ресторан и заказал у стойки двойной коньяк. В конце концов, я тоже не пень, и мне, как истинному патриоту, тяжело видеть, как проигрывают наши ребята!

Одним глотком осушив рюмку, я повторил заказ.

— Не много ли будет? — спросила буфетчица, средних лет женщина, типичная славонка, невысокая толстуха с широким лицом и добродушной улыбкой.

— Не беспокойтесь, хозяйка!

«А теперь пусть венгры выигрывают!..» — подумалось мне, когда был выпит и этот коньяк. Ко мне подходила Розмари, раскрасневшаяся словно маков цвет. «Солнце творит чудеса, — сказал я себе, — бутоны распускаются!» Девушка схватила меня за руку, впившись ногтями, и потащила от стойки. Я услышал шепот:

— Romeo ist… — Она замолчала. В ее глазах стоял ужас, когда она произнесла: —…tot…[13]

— Что ты говоришь? — спросил я и повторил на немецком: — Was sagst du?