Современный югославский детектив

— Согласен, — добавил Младен. — Наверно, держали дом Црнковича под наблюдением, ожидая его появления. А это значит, что они находились здесь со вчерашнего дня…

— Гм… В таком случае они могли заметить, что мы пасем Црнковича, — обеспокоился я. Начальник согласно покачал головой.

— Именно… И все–таки они на него вышли!

Младен принялся объяснять мне то, чего я не знал:

— Сегодня в пять часов пополудни какой–то носильщик с вокзала принес Црнковичу письмо…

Протянув мне письмо, он продолжал:

— С этим носильщиком я поговорил. Человек, давший ему на вокзале письмо и заплативший, чтобы он отнес его по адресу сестры Црнковича, по описанию похож на старшего из угонщиков. Носильщику он сказал, что в Загребе проездом, потому не имеет времени посетить своего приятеля и даже на почту не успеет сбегать опустить письмо…

— Это «проездом» он ввернул, — заметил я, — чтобы носильщик ничего не заподозрил. Только почему он не отправил послание сам срочным письмом?

— Из осторожности, — пояснил Младен. — Есть несколько причин, как я полагаю. Во–первых, почтовому служащему мог показаться подозрительным человек, который из Загреба отправляет срочное письмо загребчанину. Такое не часто случается, и на почте могли запомнить лицо отправителя. А во–вторых, он, вероятно, сомневался, будет ли письмо вручено в тот же день. Это, я думаю, важнее. Впрочем, прочитай…

Я спросил, прежде чем приняться за письмо:

— Вы проверили отпечатки пальцев?

— Проверили. На письме обнаружены отпечатки пальцев трех человек. Црнковича, носильщика и еще кого–то, логично предположить — отправителя.

Я чуть не подскочил от волнения.

— Ну вот! Отправитель, по всей вероятности, эмигрант. Значит, есть возможность его идентифицировать, ведь и в Триесте, и в других городах, где регистрируются эмигранты, у них берут отпечатки пальцев!

Младен хмуро качнул головой.

— Слишком долго, — сказал он. — Разве не ясно, что этим людям очень и очень к спеху? Пока мы отправим письмо в триестскую полицию, пока получим ответ… Да и нет никакой гарантии, что эти люди где–то зарегистрированы…

Он был прав. Не успел я с ним согласиться, а он уже продолжал:

— К тому же отпечатков на письме должно быть четыре…

— Почему четыре?

— Ты забываешь о продавщице или продавце магазина, где куплен конверт. Отправитель письма наверняка постарался не оставить своих пальчиков на письме. Скорее всего, эти неустановленные отпечатки принадлежат продавцу. У него–то не было причин осторожничать.

И тут он был прав. Я нервно забарабанил пальцами по столу. Младен напомнил:

— Прочитай же ты наконец это письмо!..

Я взял письмо и сперва посмотрел на адрес. Адрес полный: Мирко Црнкович, Загреб, улица, номер дома… Написан чернилами, печатными, вроде бы корявыми буквами, хотя по форме букв сразу видно, что писал человек, привычный к перу.

Полюбовавшись адресом, я вынул письмо из конверта. Написано тем же манером, часть письма грязная, точно залитая какой–то жидкостью. Заметив, что я рассматриваю письмо, Младен пояснил:

— Мы давали письмо на химическую экспертизу. Чернила импортные, «леонгарди», купить можно не только за границей, но и у нас в любой приличной лавке. Эксперты полагают, что письмо написано авторучкой «пеликан», они тоже продаются по всему свету. Бумага и конверт югославского производства. Мы предприняли все, чтобы установить, в каком писчебумажном магазине продается именно этот сорт, но думаю, ответ получим не скоро. Загреб слишком велик… А может, конверт куплен и не в городе!..

Наконец я приступил к чтению. Послание было кратким:

«Весьма рады, что Вы наконец вернулись домой, хотя и не совсем свободным. Мы знаем, что не по своей воле Вы действуете против нас — с Вашей помощью нам готовится большая ловушка. В данной ситуации Вы не можете поступить иначе, и мы от Вас не собираемся этого требовать. Письмо наше Вы, разумеется, покажете своим нынешним опекунам, тем лучше, может, они согласятся поиграть с нами в жмурки. Думаем, что согласятся: у них нет другого способа к нам подобраться. Приглашаем Вас завтра вечером в Порторож. Остановитесь в отеле «Палас“, там получите новые инструкции. По возможности приезжайте машиной — новые хозяева наверняка Вам ее обеспечат. Црнкович, включай свет, стало темно!»

Я сразу заметил совершенно неверное употребление букв «c» и «'c», а также «d» и «dz». В остальном письмо было написано правильным сербскохорватским языком. Известно, что существует много людей, даже интеллигентов, которые путаются в употреблении этих букв, но тут замена была уж слишком нарочитой. Автор письма явно хотел сбить нас с толку!..

— Ну и что ты об этом думаешь, Малин?

Вопрос начальника вывел меня из размышлений. Отдав письмо Младену, я сказал: