Современный югославский детектив

— Вон там, справа, — указывал он на красивую виллу, как две капли воды похожую на остальные. — Дом принадлежит его отцу. Отец ювелир, имеет мастерскую на Пальмотичевой улице. Сначала я подумал, может, нам назваться его знакомыми, чтобы не волновать домашних. Но, сдается, лучше в открытую. Милицию люди побаиваются, и страх иногда развязывает языки.

— Как хочешь, — сказал Гашпарац.

Они позвонили у калитки, где на отшлифованной медной дощечке значилось «Гайдек». Долгое время никто не отзывался. Потом в окне крикнули:

— Одну минутку!

Послышались шаги, и сквозь решетку ограды они увидели: кто–то в пестром мелькнул на крыльце. В калитке зажужжало; они толкнули ее и вошли в сад. К дому вела дорожка, совсем такая же, как у Гашпараца. Человек, которого они искали, встретил их на террасе. Это был парень с фотографии. Сейчас он был без галстука, манеры уверенные. Широкое лицо и рыжеватые волосы делали его запоминающимся.

— Адальберт Гайдек? — спросил Штрекар официальным тоном.

— Да. Я к вашим услугам.

— Милиция.

Молодой человек вздрогнул, может быть, чуть побледнел, но тут же театральным жестом пригласил их войти.

— Извольте. Я ждал вас. Вам удобней беседовать здесь или в доме? Или я должен сразу отправиться с вами?

— Там будет видно. Вы один в доме?

— Да.

— Тогда можно здесь.

Они уселись в удобные плетеные кресла на террасе возле очень изящного плетеного столика. Прелесть столика заключалась в его солидном возрасте; эта вещица некогда, по–видимому, была довольно дешевой, однако разыскать такой столик в наше время было бы невозможно.

— Говорите, ждали нас?

— Конечно. Вы пришли в связи с Розой, то есть Ружицей Трешчец, не так ли?

— Да. Но если вы знали, что можете нам понадобиться, почему не пришли сами?

Молодой человек пожал плечами. Он вел себя уверенно, как человек, у которого совесть чиста.

— Я не считал, что смогу вам особенно помочь. Да было и еще кое–что… Не мог решиться, вот так.

Штрекар вздохнул, и Гашпарацу показалось, что во вздохе прозвучало торжество: инспектору удалось поколебать противника, и это придало ему силы. Он приступил к сути.

— Вы давно с ней знакомы?

— Года два, может, чуть больше… Я познакомился с Розой в компании, сейчас уж не помню, где точно… Немного покрутился… Во всяком случае, узнал я ее через Валента, ее парня. Вы о нем, вероятно, слышали.

— А с ним давно познакомились?

— Несколько раньше. Скажем, года два с половиной назад.

— А как с ним познакомились?

— Тоже через друзей, в одном кафе, где мы тогда собирались. Он там постоянно бывал, и я тоже, сегодня поздороваешься, завтра выпьешь вместе, разговорились и сблизились.

— Что вы о нем думаете?

— Да как сказать… Вообще парень покладистый, но, когда на него найдет, может сорваться. Я думаю, он страдает от каких–то комплексов, что–то такое в нем определенно есть… Вечно хочет что–то кому–то доказать, убедить в своей порядочности и в то же время прикидывается, будто ему плевать на чужое мнение… Вы, наверное, знаете таких типов.

— Вы с ним регулярно встречались?

— В основном да. Пока он не уехал в Германию.

— А как часто встречались?

— Когда как. Иногда ежедневно, иногда не виделись по месяцу, как получится.

— А что делали, когда встречались?

— Ничего особенного. Как все. Посидим в компании, выпьем, перекинемся в картишки, вместе мотанем за город, ну как обычно.

— А часто он приводил Ружицу?

— Не очень. У нас была в основном мужская компания, девчонки, если и появлялись, — случайные, сами знаете, как это бывает, а Ружицу он считал своей постоянной, ну и…

— Значит; вы ее видели редко?

— Да.

— Так было всегда?

— Нет. Пока он не уехал в Германию.

Гашпарац почувствовал, что наступил решающий момент и вопросы надо задавать особенно осторожно, иначе человек замкнется. Он пробовал представить, как допрос повел бы сам, и не мог ничего придумать. Штрекар же знал, как надо вести беседу.

— И как это получилось?

Вопрос был поставлен удачно. Собеседник почувствовал облегчение и ответил совсем естественно:

— Как–то само собой. У меня были дела с предприятием, на котором она работала, потому что я помогаю в делах отцу — ювелиру, ну, бывал там, встретил ее, поговорили: как жизнь, что нового, сходили в кино, не одни — с нами был еще кто–то, потом стали встречаться чаще, так и пошло.

— И часто виделись?

Гашпарац почувствовал, что и этот вопрос удачен: Штрекар вел главное, и это было разумно.

— Раз или два в неделю.

— Встречались одни?

— Чаще да.

— Вы ухаживали за ней?

Молодой человек подумал, вздохнул и сказал просто:

— Да.

— И имели успех?

— Переменный.

— Что это значит?

— Да так. Иногда мне казалось, что она бросит Валента и будет со мной, а другой раз — наоборот… Все было очень непросто: Валентом, его комплексами, ревностью, его странным поведением она была сыта по горло, а с другой стороны, знала его с детства и потому не решалась порвать. Думаю, она чувствовала за него какую–то ответственность, боялась, если бросит, он пропадет. Как будто он бы и так не пропал.

— Вы были влюблены в нее?

— Не знаю. Мне она нравилась, была симпатична. Я думал, любовь придет со временем.