Современный кенийский детектив

Урдин попал в больницу, а Патель ударился в бега. То ли он почуял, что полиция заинтересовалась им, то ли опасался мести синдиката, сказать трудно. Все, что от него осталось, — это сто тысяч шиллингов, спрятанных в автомобильные сиденья. Мы запросили банки, но я лично сомневался, что это даст хоть какой-то результат: деньги наверняка снимались со счета не сразу, а постепенно, небольшими суммами, к тому же из разных банков. Да и с машиной возиться без толку, наверняка ее зарегистрировали по фальшивым документам. Мне пришла мысль, что настал момент подавать заявление об отставке и подыскивать себе местечко в охране какой-либо фирмы — супруга уже давно призывает меня к этому. И платят там больше, и ломать голову не над чем. Вообще, спрашивал я себя, чего ради ты подался в полицейские?.. Но тут мои размышления прервал телефонный звонок. Я снял трубку, назвался. Услышав мое имя, человек на другом конце провода отчеканил:

— Говорит доктор Кларк.

Меня сразу охватило волнение: сейчас я услышу ту информацию, которой мне так недостает! Впрочем, может статься, Урдину сделалось хуже, он отдал богу душу или же наотрез отказался говорить со мной. Так что не спеши радоваться, сказал я себе.

— Говорит доктор Кларк, — снова раздалось в трубке. — Вы просили позвонить в связи с тем делом.

— Конечно, конечно!

Господи, дай мне услышать добрые вести!.. И бог как будто внял моим молитвам.

— Пациент согласен ответить на вопросы, — продолжал врач. — Однако я буду присутствовать при вашем разговоре.

— Я ничего против не имею…

— Кроме того, я даю вам всего несколько минут. Пациент по-прежнему нуждается в абсолютном покое.

— Это даже не допрос, доктор, — пояснил я. — Я хочу попросить его о помощи.

— Когда вы придете? — спросил он, помолчав.

— Сейчас же еду!

— Отлично, приезжайте. Я буду в пятнадцатом кабинете, это наверху, рядом с аптекой.

— Лечу! — Я едва сдерживал свой восторг.

Доктор повесил трубку.

Вскочив в казенный автомобиль, я помчался в столичную больницу имени Кениаты. Там я без труда разыскал доктора Кларка, и он отвел меня в палату, куда перевели Урдина.

— Это старший инспектор полиции Кибвалеи, — представил меня доктор. Как договаривались, вы скажете ему лишь то, что сочтете нужным, и на этом беседа закончится. Если вы передумали с ним говорить, я велю ему уйти.

— Нет, пусть останется.

— Мистер Урдин, — заговорил я, — как вы слышали, я старший инспектор Кибвалеи из Управления уголовной полиции. Я здесь не для того, чтобы предъявлять вам ордер на арест или причинять какие-либо неприятности. Буду благодарен за любые сведения, которые помогут нам обезвредить преступный синдикат, на счету которого множество грязных дел, включая и убийства.

— Почему вы думаете, что мне о них что-либо известно? — спросил Урдин, но по выражению его лица я понял, что он на мой вопрос не обиделся.

— Трудно объяснить, вроде как чутье мне подсказывает. Когда вас привлекали за подделку ценных бумаг, я знал: за вами еще кто-то стоит. Невозможно поверить, что вы действовали в одиночку.

— Что же, чутье вас не подвело, — усмехнулся он, давая понять, что станет говорить со мной. От радости мне хотелось подпрыгнуть до потолка, завопить, будто бы я забил мяч из трудного положения.

— Я рассуждаю так: коли вы однажды состояли в подпольном синдикате, то до сих пор знаете кого-нибудь из преступного мира. Увидев вас в обществе Пателя, я понял, что напал на верный след.

— Так вы знаете про Пателя?

— Да, и довольно давно, — ответил я и решил выстрелить наугад: — Нам также известно про дела азиатского подпольного концерна.

Урдин так на меня глянул, что наш кардиолог всполошился:

— Закругляйтесь, вы и так пробыли здесь дольше положенного. Будем считать, что беседа закончена.

Я посмотрел на доктора с негодованием. Я еще ничего толком не узнал, а он уже велит закругляться! Даже Урдин, поняв мое состояние, сказал:

— Извините, доктор, но меня давно все это тяготит, и я хочу облегчить душу.

— Что же, если вы сами настаиваете…

— Итак, — продолжил я, — что вам известно про ныне действующий синдикат?

— Лучше задать этот вопрос Пателю.

— Увы, он временно недосягаем, что называется — выскользнул у нас из рук, однако вскоре мы сможем и с ним потолковать.

— Теперь все ясно…

— Что именно?

— Почему вы пришли ко мне, — сказал он. — Я ни с кем из членов европейского синдиката раньше не встречался, хотя и готовил для них кое-какие документы. Три дня назад у меня состоялось с ними свидание возле церкви святого Марка в Вестлендс. Впрочем, вышел ко мне только один человек, я его хорошо разглядел, остальные же оставались в машине.

— Можете описать его?

— Ростом не меньше шести футов, тощий, мускулистый. Черные волосы, глаза карие, и свитер на нем черный. Мне особенно запомнились три вещи: короткая стрижка — по-военному, на правой щеке шрам, и еще он все время барабанит костяшками пальцев левой руки по ладони правой.

— А его выговор, не заметили ничего необычного?

— Он не англичанин, может быть, итальянец либо немец, но только не англичанин.

— Они вручили вам портфель с деньгами.